Диля Еникеева - Женщин обижать опасно

- Нет, Алла, в настоящий момент Яков Паршин лежит в морге.

- Как... - Боевая подруга даже немного растерялась. Получается - как в воду глядела, сказав секретарше Якова, что её шеф умер. Накаркала? Или интуиция?

- Сегодня ночью Паршин скончался.

- Убит?

- Нет. Видимо, неловко повернулся во сне или пытался ночью встать, забыв про систему вытяжения, и упал на пол. В результате - перелом позвоночника в шейном отделе. Скончался мгновенно. Дежурная медсестра спала в процедурном кабинете и ничего не слышала, а дежурный врач был в ординаторской. Обнаружили тело Паршина лишь сегодня утром.

- Вам за его смерть не влетит, Алексей Петрович?

- А я-то при чем, если пациент упал с кровати? С ним это случилось не впервые.

"Я в курсе, - подумала Алла. - Правда, в тот раз он свалился с моей помощью..."

И тут её осенила внезапная догадка. Она попросила хирурга сообщить в следственный отдел следователю Шишкову, что Яков Паршин, один из фигурантов по делу об убийстве Владимира Дьяконова, находится в морге их больницы, разумеется, не упоминая её имени и факта посещения ею пациента, попрощалась с врачом и перевела взгляд на верного оруженосца. Тот с безмятежным видом сидел на водительском месте, поглаживая сэра Персиваля, уютно сопящего у него на коленях.

- Толян, признавайся, это ты Яшке башку свернул?

- Не, он сам, - совершенно спокойно отозвался тот, не переставая нежно поглаживать спящего котенка.

- Но с кровати его скинул ты?

- Не-а. Я только зашел да свет включил, а Яшка проснулся, увидал меня и усрался со страху. Глаза выкатил, руками замахал. А рука-то у него к каким-то железкам на струнах подвешена. Как Яшка стал дергаться, струны натянулись, он и грохнулся на пол. Я подошел, гляжу, а он уже готов.

- Как же ты вошел в отделение ночью? Тебя никто не видел?

- Не-а, - беспечно отозвался верный оруженосец. - Я теперь больничные порядки знаю. Как в твоей больнице было, так и в этой. Ихний приемный покой ночью тоже работает, двери открытые. Я зашел, поглядел - везде пусто, видать, все дрыхнут. Поднялся в отделение, в ихнем коридоре темно, только у медсестры на столе горит лампа, а самой нет. Никто меня не видал.

- Как же ты нашел Яшкину палату?

- Дак там всего четыре палаты, чё там искать-то! Сперва открыл дверь в одну, а там храпят пятеро, в другой тоже пять кроватей, а в третьей лежал один, я и зашел туда. Пять минут не пробыл. После ушел, да и все.

- Но больные из других палат могут вспомнить, что ночью к ним кто-то заглядывал.

- Ну и чё? - пожал плечами верный оруженосец. - Пускай вспоминают. Меня-то они не видали. Говорю ж, в коридоре было темно. А тачку я далеко от больницы поставил, во дворе. Там меня тоже никто не видал.

- Значит, следствия не будет, - успокоилась Алла. - Судя по всему, смерть Якова Паршина расценят как несчастный случай. А врачи не несут ответственности за поведение пациента. Тем более, что Яшка уже не впервые слетает с кровати. Это ты за Розу с ним поквитался?

- А чё этот отморозок бабу с дитём обижает?! - возмутился идейный защитник обиженных женщин. - Розка сама ещё дитё малое, а досталося ей. Яшка малолетку трахнул, дитём наградил, да бросил, будто она кошка подзаборная. За такие дела ноги из жопы выдергивают. Розкин брат не успел, дак я давно уж хотел ему ноги на хрен выдернуть.

- Молодец, Толян! Ты творчески воспринял мой девиз: Женщин обижать опасно! - и доказал это на деле. Скажи честно - ты хотел Яшку всего лишь попинать по копчику или ехал с намерением свернуть ему башку?

- Дак чё его пинать-то? Без пользы. Такая падаль все одно не врубится. Вышел бы Яшка из больницы, хоть на костылях, хоть как, да и нанял бы алкаша за пару пузырей, чтоб Розку замочить, как её брата. Тогда все ихнему сыну достанется, а Яшка признает мальца да обратно все себе загребет.

- Умен ты Толян... - Алла даже не ожидала, что верный оруженосец способен мыслить. Раньше он только кулаками работал да спусковой крючок нажимал. А теперь может не только выполнять приказ, но и принимать самостоятельные решения. - Растешь над собой, мой верный Санчо Панса.

- Жалко, не успел ему башку свернуть. - Толик и в самом деле был огорчен, что не удалось собственноручно осуществить возмездие.

- Ты все правильно сделал. Мне ни капли не жаль паршивца Яшку. Собаке собачья смерть, как любит говорить твой командир. Этим ты невольно нам очень помог. Теперь Яшкину смерть точно можно повесить на Эдика. И никакое алиби его не спасет - ясен перец, прокурор не потащится в областную больницу, чтобы самолично расправиться с подельщиком и совладельцем миллионного особняка. В его распоряжении - каширские бандиты. И если кто-то из больных вспомнит, - а мы постараемся освежить их память, - что ночью какой-то мужчина в верхней одежде рыскал по палатам, то это ещё один штрих в нашу версию. Получится, будто прокурорские бандиты искали свою жертву. А сколько было исполнителей, теперь уже не установят, раз персонал отделения и приемного покоя спал без задних ног. И сам способ убийства тоже ложится в общую картину. Зачем палить из пушки посреди ночи, пусть даже с глушаком? Слишком велик риск, у следствия сразу возникнет мысль о бандитских разборках. А по-тихому свернуть башку, скинув пациента с кровати, будто тот нырнул на пол сам, - это в масть, и концы вводу. Шантажист Яков уже не представляет опасности, особняк в полной собственности Эдика, и при этом невозможно связать с ним смерть подельщика. Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал! Пусть теперь каширский экс-прокурор вертится, как грешник на адской сковородке, доказывает, что не верблюд. А мы как раз докажем, что он самый что ни на есть верблюд, социопат хренов!