Наталья Борохова - Визитная карточка хищницы

«Не гонорар ли это за его предательство? – засомневалась Елизавета. – Что же, это вполне правдоподобно».

– Мне надо идти, – извинилась Дубровская. – Я переговорю с Антоном на работе. Это не срочно.

– Скажите, – женщина ухватила ее за рукав, – пожалуйста, мне очень нужно знать. Вы не знаете, Антон ни с кем не встречается?

Козырева смотрела так жалобно, что Елизавета неловко отвела глаза.

– Что вы, я вам даже завидую, – соврала она. – Антон, наверное, самый верный муж.

– Спасибо. Я не переживу, если у него есть другая, – искренне поблагодарила женщина в коляске, и ее бледное лицо озарила слабая улыбка.

Елизавета скинула сапожки, швырнула подальше сумку. События последних дней вымотали ее до предела. У нее просто не было сил огорчаться. Даже тот финт, который выкинул ее добрый приятель Антон, не произвел на нее особого впечатления. В конце концов одним предателем в ее окружении стало больше.

Она направилась было в свою комнату, но не успела даже открыть дверь, как оттуда, чуть не сбив ее с ног, выскочил родной братец.

– Денис! – возмутилась Лиза. – Ты что, глаза в школе оставил?

Брат, не реагируя на замечание, сиганул в свою комнату и захлопнул дверь. Лиза пожала плечами. У нее не было желания конфликтовать с кем бы то ни было. Только бы добраться до ванной, принять душ и… спать, спать.

В ее комнате царил вопиющий беспорядок. Содержимое ящиков письменного стола разноцветной кучей покоилось на ковре, дверцы платяного шкафа были распахнуты, даже постель напоминала плацдарм военных действий. Впрочем, виновника, устроившего этот раскардаш, можно было вычислить, не особо напрягая серые клеточки мозга.

– Денис! – закричала она. – А ну-ка иди сюда. Немедленно.

Ответа не последовало. Елизавета направилась в его комнату. Брат сидел в кресле, поджав под себя ноги. Он, как плохой актер, еще пытался изобразить недоумение, но это у него получалось неважно. Денис шмыгал носом и пытался рассмотреть лепнину на потолке, будто бы видел ее впервые.

– Может, объяснишь, что ты потерял у меня в комнате? – приступила к допросу Лиза.

– Я? Ничего, – попробовал отвертеться брат. – Это, должно быть, няня хотела сделать у тебя генеральную уборку.

– Рассказывай сказки! А ты ей помогал. Так?

Денис молчал.

– Давай колись, партизан. Что искал?

– Сказал – ничего. Что пристала?

– Хочешь, чтобы я позвала няню и устроила вам очную ставку? Это нетрудно.

Лиза открыла было дверь, чтобы вызвать Софью Илларионовну, но Денис неожиданно решил сдаться:

– Ладно, ладно, угомонись. Тетрадку я искал.

– Какую тетрадку?

– А я знаю? – с вызовом ответил Денис. – Вроде бы синюю. Общая тетрадь. Там еще папины записи должны быть. Я ее сам и в глаза никогда не видел.

– Дневник! – догадалась Елизавета. – Папин дневник! Говори, кто тебя попросил сделать это?

– Так я тебе и признался, – насупился братец. – Что я, тайн хранить не умею?

Лиза вздохнула. Лицо Дениса выражало мрачную решимость умереть, но не признаваться.

– Ты, конечно, можешь ничего мне не говорить. Можешь хранить эти свои тайны, только знай, что человек, который заставил тебя сделать все это, – жалкий предатель. Ему понадобились записи твоего отца, чтобы сделать плохо другим людям. Если бы был жив папа, он бы здорово удивился, что его сын шпионит за ним, разнюхивая чужие секреты.

– Я не шпион, – возмутился Денис. – Просто так вышло…

– Ты не хочешь рассказать, как все вышло?

Брат снова начал шмыгать носом.

– Ладно, если речь зашла о папе… Короче, это твой жених меня попросил.

– Какой жених?

– У тебя их что, десять? – съязвил Денис. – Максим, вот кто.

– Лисицын! – ахнула Лиза.

Так, значит, неспроста он навестил ее на днях. Вовсе не чистое и светлое чувство к нему вернулось, и тем более не сожаление и сострадание к ее семье привели его в дом, где когда-то для него были открыты все двери. Ему что-то было нужно. Дневник отца. Только зачем? Какая в нем для него польза?

– Он попросил меня найти эту тетрадку, – бубнил Денис. – Предупреждал только, что это настоящий мужской секрет. И бабам, то есть тебе и маме, говорить об этом не стоит. Он даже деньги обещал.

– Много?

– Пятьсот рублей, – многозначительно произнес Денис.

– Что ж, Иисуса предали за тридцать сребреников, а ты родного папу – за пятьсот «деревянных».

– Но я же не знал! – завопил брат. – Просто у меня давно не было карманных денег, и я подумал…

Что верно, то верно. При жизни отец всегда заботился о том, чтобы каждый из детей получал средства на текущие расходы. Герман Андреевич полагал, что нужно учиться распоряжаться деньгами с детства. Он не мучил Лизу и Дениса жестким контролем, но придерживался определенного распорядка. Промотал всю сумму за выходные – твоя проблема. Раньше положенного срока не получишь ни копейки. Но это было так давно. А теперь даже работающей Елизавете приходилось по нескольку раз перетряхивать сумку в надежде, что несколько рублей все же закатились под подкладку. А что говорить про Дениса?