Наталья Борохова - Визитная карточка хищницы

– Куда мы едем? – поинтересовалась Елизавета.

– Туда, где сможем спокойно поговорить, – ответил мужчина.

Они молчали всю дорогу. Такси мчалось по городу, а Елизавета не имела даже представления, в каком районе Москвы они находятся. Наконец машина остановилась около какого-то заведения.

Зайдя внутрь, они оказались в небольшом ресторанчике. Публики было не много, и мужчина провел Елизавету к самому отдаленному столику. Они сели. Сделав заказ, ночной собеседник внимательно оглядел девушку.

– Вы знаете меня?

– Конечно, вы Игорь Лесин.

– Ну, тогда будем считать, что официальная часть завершена. Я могу называть вас Лизой?

– Пожалуйста.

– Отлично. Будьте так добры, Лиза, расскажите, как вы меня вычислили.

Елизавета начала повествование. На этот раз оно оказалось более стройным и обоснованным, поскольку ей это было не впервой. Лесин слушал внимательно, изредка поднимая от удивления брови и прерывая рассказ Елизаветы эмоциональными восклицаниями. Особенно его поразило то, что ключ к разгадке всей этой истории дал Дубровской Зверев.

– Не может быть! Я даже не предполагал, что эта безмозглая глыба сможет о чем-нибудь догадаться.

– Не знаю, насколько верна была его догадка, – пожала плечами Елизавета. – Но он заметил лишь то, что на руке мертвеца не было знака. Хотя он постоянно говорил о каком-то двойнике. Похоже, Зверев все же мыслил правильно. Непонятно только, почему он при своей фантастической преданности Суворову не доложил ему о своем открытии.

– Зверев – фанат Александра Петровича. В его голове не укладывалось, что самый преданный и близкий Суворову человек, которым был Марьин, сможет пойти на предательство. Кроме того, он не был уверен в своей догадке, а бросать тень на безупречного в глазах Суворова Марьина он попросту не решился.

Лесин пригубил бокал, и Елизавета уставилась на его правую руку.

– Это и есть Знак Четырех? – с любопытством поинтересовалась она, указывая на небольшую татуировку непонятной формы.

– Да, – усмехнулся Лесин. – А теперь смотрите сюда.

Он наклонил голову, показав проплешину на теменной части головы.

– Что это? – испуганно спросила Елизавета.

– Они решили, что мне нужен еще один знак, который время уже не сотрет. Это то, что осталось от нашей дружбы, от четверки самых лучших друзей. Будь они прокляты!

Не торопясь, он рассказал ей о событиях страшной ночи своего «убийства». Елизавета словно воочию увидела истекающего кровью человека под покровом листвы и промозглого предутреннего тумана, безжизненное тело в костре и трех человек, стоящих рядом.

– Но, надеюсь, к Марьину вы не испытываете неприязни? Ведь он помог вам выжить! – осторожно поинтересовалась Елизавета.

– А как же, – обозлился вдруг Лесин. – Помог! Он ограбил меня до нитки, но подарил жизнь. Только сейчас я думаю, нужна ли мне такая жизнь! Знаете, Лиза, та афера с «общаком», которую я когда-то не в добрый час затеял, вышла мне боком. Марьин забрал почти все, милостиво оставив небольшую сумму, чтобы мне не подохнуть с голоду здесь, в чужом городе. Я влачу жалкое существование: живу за счет средств моей подруги Сони. Храни господь ее душу! Ей нужен водитель. Вот я и мотаюсь на ее автомобиле, играя роль шофера. Мы оба понимаем, что эта работа – не более чем ее благотворительность, своеобразная плата за хлеб и кров. Лиза, я боюсь собственной тени! Родные оплакали меня, не похоронив. В городе за тысячи километров отсюда идет процесс, где говорят о моем убийстве! Я мертв! Я не могу вернуться домой, увидеть сына, обнять мать. Я даже весточку послать не могу, лишь только небольшие суммы, крохи от моего прежнего состояния, мне удается переправить семье. Сами рассудите, что толку от такой жизни.

– Но закончится процесс и…

– Да, и Суворова оправдают. Разве не так?

– Похоже, так, – нехотя сдалась Елизавета. – Но постойте, вы же сможете все изменить! Вот за этим я и приехала сюда.

– Каким образом?

– Это просто. – Глаза Лизы возбужденно заблестели. – Вы вернетесь со мной и дадите показания против Суворова!

– Да вы что, с ума сошли?

– Нисколько! Я внимательно прочитала дело. Вас же нельзя обвинить ни в одном серьезном преступлении. Если что и будет, то такая мелочь, за которую вас никто не посадит!

– Лиза, я не про это! Господи, я согласился бы отсидеть все, что мне положено. Только бы вернуться к нормальной жизни! Но это невозможно. Как только узнают, что я жив, со мной расправятся, и на этот раз по-настоящему.