Наталья Борохова: Волшебство для адвоката

Он баловал ее, как ребенка. Обожал покупать ей шоколадные конфеты, и теперь каждый день Марго в гримерке дожидалась новая коробочка, перевязанная алым бантом. Даже бант он завязывал по-особому, как лепестки диковинного цветка, внутри поменьше, снаружи побольше и попышнее. Случалось, что он тайком пробирался в ее гримерку средь бела дня, чтобы оставить для нее конфеты, крупную голландскую розу или даже букетик полевых цветов.

«Ты меня балуешь», – смеялась Марго, отправляя в рот очередную конфету, а он целовал ее в губы, утверждая, что она сделана из чистого шоколада.

Макс никогда не делал ей глупых намеков на то, что неплохо бы ей сбросить вес. Напротив, он утверждал, что сразу же оставит ее, если она потеряет хотя бы один драгоценный килограмм. Цифра переваливала за сто, а он только смеялся, делая шутливые попытки поднять ее на руки. «Кому нужны эти суповые наборы?» – негодовал он, рассматривая фото модных манекенщиц. Он клал голову ей на грудь, как на большую мягкую подушку, и с наслаждением вдыхал ее запах. Конечно, это была любовь...

Марго взглянула на часы. Разумеется, все балерины уже разошлись по домам, включая отвратительную Ренату. Ключ в замке ее двери давно щелкнул, показывая, что арест снят и она может отправляться на все четыре стороны. Однако спешить не хотелось. Макс уже неделю был в деловой поездке, а пустая квартира действовала ей на нервы. Признаться честно, у нее давно появились какие-то неосознанные страхи. Марго стала бояться темноты, одиночества и еще одно ужасное ощущение – она чувствовала, что ее преследуют. Кажется, на языке психиатрии это так и называлось – «мания преследования». Но откуда это у нее? Марго ощущала себя совершенно здоровой и разумной женщиной. Тогда откуда взялась эта дрожь в пальцах, эти внезапные приливы первобытного страха, когда она просыпалась одна в своей постели и, вперив глаза в ночь, прислушивалась к звукам в своей квартире?

Стоило Максу появиться на пороге ее квартиры, и все сразу же становилось на свои места. Пугающие шорохи исчезали, и темнота переставала казаться враждебной. Конечно, глупо было привязывать к себе Макса и заставлять его находиться с ней круглыми сутками. Он был молодым преуспевающим юристом и имел полное право строить карьеру, а не сидеть, карауля покой истеричной женщины. Кроме того, Марго пугало то, что она может оказаться ему в тягость, стать гирей на его ногах. Было достаточно того, что она весила куда больше той штанги, которую он мог поднять в своем спортивном клубе. В общем, Марго старалась не говорить Максу о своих страхах. Поразмыслив на досуге, она сделала вывод, что причина ее болезненного состояния вполне банальна и легко объяснима. Она просто очень любила Макса и боялась его потерять. Темнота усиливала чувство одиночества и рождала ужас. Известно, от любви нет спасения и нет лекарства. Значит, ей оставалось одно – ждать любимого. Ведь все командировки рано или поздно заканчиваются...

Подъезд ее встретил гулкой тишиной. Марго поднялась по ступеням на верхний этаж. Жильцы, разумеется, все давно спали. Было где-то около четырех часов утра – время, когда сон самый крепкий. Откуда-то засквозило. Тихонько стукнула дверь, мягко лязгнув железным запором, но не закрылась. У Марго ёкнуло сердце. Ведь это была ее дверь, с цифрой двенадцать, выбитой на деревянном полотне. В первый момент она подумала, что раньше времени вернулся Макс, и едва не кинулась наверх, неся свое огромное тело через две ступеньки. Однако то пресловутое чувство обостренной осторожности, которое не давало ей спокойно жить последние месяцы, в этот раз остановило ее от опрометчивого поступка. Марго осторожно подошла к двери и прислушалась. Было очень тихо, отвратительно тихо. Было слышно даже, как воет за окнами ветер, швыряясь ледяной крупой в стекло. Тогда она приоткрыла дверь шире и сделала шаг внутрь...

Следователь милиции был хмур и неразговорчив. Было видно, что его вытянули из постели в неурочный час и он до сих пор не понял, для чего он здесь находится.

– Беспорядок, говорите? – спрашивал следователь в сотый раз, окидывая квартиру бессмысленным взглядом. Вокруг и в самом деле царил ералаш. Выдвинутые ящики, распахнутые шкафы, смятое и разбросанное белье, а посередине всего это безобразия огромная баба, размером с несгораемый шкаф, точно такой же, какой находился у него в кабинете.

– Значит, так и запишем. Беспорядок в квартире и открытая дверь, – сказал он, царапая что-то на форменном бланке. – Что пропало? Деньги, золото, шубы или бриллианты?