Наталья Борохова - Предсказание для адвоката

Дубровская плохо его слышала. Она прикидывала возможные пути спасения. Но в загородном доме, стоящем на приличном расстоянии от соседних коттеджей, ее шансы на побег были невелики.

А Ян продолжал ходить взад-вперед по кабинету, по-хозяйски засунув руки в карманы, и продолжал рассуждать:

– Кажется, ты сегодня имела глупость заявиться в офис к своему супругу? Я тебя за это не виню, крошка. Это значительно облегчит расследование твоей гибели. Достопочтенный Андрей Сергеевич подтвердит незапланированный визит и необычную взвинченность своей супруги. У меня же сегодня выходной. Таким образом, алиби мне даже не понадобится.

Он отвернулся к камину, подкидывая в огонь новые чурки. Дубровская, пользуясь моментом, вскочила и ринулась к двери. Но Ян оказался проворнее. В мгновение ока он ухватил ее и бросил на диван.

– Еще одно такое движение – и я тебе переломаю ноги, – пообещал он. У Елизаветы не было оснований ему не доверять.

Он взял в руки березовый сук и, полюбовавшись им несколько секунд, сунул его в огонь. Пламя неохотно лизнуло его раз-другой.

– Помнишь, сколько проблем у вас было с этой дверью? – спросил он. – Андрей Сергеевич – не самый расторопный хозяин.

Дубровская слушала его и не понимала, какое отношение имели хозяйские навыки ее супруга к тому, что происходило сейчас в его кабинете. Тем временем Ян вытащил сук из камина. Он успел уже заняться пламенем и в его руках напоминал факел.

Водитель поднес его к портьерам, и ткань воспламенилась. Все произошло так быстро, что Дубровская ничего не успела сообразить. Огонь ухватился за старомодные кисти, лизнул обои.

– Ну, кажется, мне пора уходить, – заявил Ян, бросая сук под ноги Елизавете. Та испуганно поджала ноги.

Ян подошел к двери и послал ей самую искреннюю из своих улыбок. Затем он хлопнул дверью.

Дубровская вскочила с места. Она ринулась к окну, но занавески уже занялись пламенем. Стащив с дивана плед, она попыталась сбить пламя. Но огонь действовал быстрее ее. К тому же за стеклом была металлическая решетка. Путь на свободу был отрезан.

Она кинулась к двери. Но треклятый запор сыграл с ней самую отвратительную из своих шуток. Он намертво зафиксировал дверь. Дубровская схватила стул и с размаху ударила им по деревянной двери. Но недаром, видно, массивные дубовые двери были гордостью хозяев, она даже не дрогнула. От стула же отлетела ножка.

Комната наполнялась дымом. Дышать становилось все труднее. Прижав к лицу носовой платок, Лиза пыталась защитить себя от едкого дыма. Но все было тщетно. К своему ужасу, она поняла, что теряет сознание.

Шипение и треск огня уже не пугали ее. Она лежала на полу лицом к двери и не слышала быстрые шаги по направлению к кабинету. Кто-то с силой заколотил в дверь…

А потом появились видения. Они проносились мимо Дубровской так быстро, что она едва успевала различить их.

Вот Ларочка, беспечное создание с копной золотистых кудряшек, кружится в танце с бокалом шампанского в руках. Петр Иванович хмурится. Чертовка опять ведет себя неподобающим образом! Константин Кротов поигрывает плеткой. Удар! И тонкая кожа змеей обвивается вокруг шеи Марии. Женщина пытается снять удавку, но тщетно. Хирург приходит ей на помощь. Острый скальпель разрезает кожу, но Павел Грек почему-то не желает останавливаться. Он собирается подарить Марии новое лицо. Но чье же? Мелькают чьи-то глаза, улыбки, как отснятые кадры старого кино. Проносятся мимо со свистом скоростного поезда. Напрасно пытается Елизавета выхватить из сумасшедшего хоровода знакомые черты, деталь одежды; различить в дикой какофонии звуков голоса. Смерч уносится прочь, оставив после себя лишь плотную полосу тумана.

Но вот сквозь призрачную завесу проступает загадочная пентаграмма, начертанная на столе мелом. Ах да! Это же чудачка Эмма творит магический ритуал. Волшебные травки тлеют в курильнице, распространяя вокруг удушливый аромат экзотических благовоний. «Довольно!» – хочется крикнуть Лизе. «А вам есть что бояться?» – смеется Эмма. Ей вторит ужасающим скрипом фонарь в беседке. «Нам нечего бояться», – твердо заявляет Андрей. Его рука приятной тяжестью ложится на плечо Лизы.

«Так ли уж нечего?» – звучит незнакомый голос. Из тьмы появляется женская фигура, черная и гибкая, словно змея. Свет фонаря выхватывает из ночи ее лицо: дерзкие зеленые глаза, брови, стремящиеся к вискам, высокие скулы. «Стефания?! ТЫ?! – кричит Андрей. – Но я же тебя убил?!» – «Убил! Убил!» – вторит Соколиное ущелье.