Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика

Петренко принял душ, оделся. «Я выгляжу хуже войны!» – самокритично заключил он, взглянув на себя в зеркало. И без того небольшие глаза превратились в воспаленные щелочки. Лицо напоминало смятую папиросную бумагу. Во рту был отвратительный вкус перегара.

Он подошел к спящей Марине и заботливо поправил покрывало.

– Ты куда? – сонно спросила она.

– По грибы, – честно ответил он.

– Опять шутишь, – она махнула рукой. – Иди, куда хочешь. Я буду спать!

– До свидания, любимая! – сказал он, поцеловав ее в щеку.

Если бы он знал, что это вскользь брошенное привычное слово будет означать прощание. Прощание на долгие месяцы, а может быть, навсегда. Вряд ли бы он тогда так спешил навстречу своей гибели, конечно, плюнул бы на глупые условности и остался дома. Но он вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Альберт был уже внизу. Вместе они сели в кремовую «девятку», принадлежащую Петренко, и поехали к назначенному месту. Тайком взглянув на своего товарища, Сергей с удовлетворением заметил, что следы ночного гульбища на лице Перевалова очень даже заметны. «Видела бы его сейчас Марина», – злорадно подумал Петренко.

– Слушай, Серый, я что-то плохо помню. Где мы собирались встретиться?

– Понятия не имею! Кажется, это была твоя идея.

– Моя? – почесал затылок Перевалов. – Вот ведь черт! Совсем запамятовал… Постой-ка, я что-то говорил про озера! Было такое?

– Ну.

– Баранки гну! – разозлился Перевалов. – Ты чем слушал, водила? Куда теперь прикажешь ехать?

– Ты меня вытащил спозаранку из постели, а теперь шумишь! – возмутился Петренко.

– Едем на Кедровое! – решился Перевалов. – Кажется, я начал кое-что вспоминать…

На подъезде к озеру было еще малолюдно. Вернее, машины с отдыхающими сновали с завидной частотой, но Виктора Павловича там не было. Схватив мобильник, Альберт принялся набирать знакомый номер.

– Трубку не берут, – сказал он. – Отгадай с трех раз, что делает наш любимый босс. Вариант первый: дрыхнет, как любой нормальный человек после гулянки. Вариант второй: мчится на всех парах навстречу с подчиненными.

– Думаю, вариант третий, – сквозь зубы произнес Петренко. – Он ищет корзину. Ты, кстати, позаботился, во что ты будешь собирать грибы?

– Да на кой ляд мне сдались эти чертовы грибы? – окрысился Перевалов.

Настроение было паршивое. Выждав час на перепутье дорог, ребята решили освежиться. Не очень довольные друг другом, они решили разделиться и встретиться в условленное время недалеко от яхт-клуба. Перевалов ушел в одну сторону, Петренко, кляня в душе все грибы на свете, а заодно и заядлого грибника Полича, – в другую.

Сергей искупался, немного полежал на полотенце. Загорать он не умел. Его кожа, отличаясь какой-то нездоровой белизной, моментально сгорала на солнце. Несмотря на предпоследний день лета, воздух был наполнен просто тропическим зноем. Накинув футболку, Сергей присоединился к группе пляжных игроков в футбол. Погоняв мяч, он еще раз полез в озеро. Затем, купив у какой-то торгашки бутылку воды, взглянул на часы. Пора было идти на встречу с Переваловым.

Подогнав машину к условленному месту, он уселся на траву и стал поджидать Альберта. Тот явно не торопился. Сергей занервничал. Он не любил непунктуальности, но его дружку, похоже, на это было наплевать. «Вот уеду домой! – зло подумал он. – Пускай потом добирается как может».

Внезапно раздался гром. Вернее, это первое, что показалось Петренко в тот момент. Про автоматные очереди он как-то сразу не подумал. Он механически взглянул на небо, но ничего, что указывало бы на грозу, не увидел. «Охотничий сезон!» – пришло ему в голову. «Ну конечно, что-то Полич вчера говорил об этом…» Додумать он не успел, откуда-то из-за кустов выскочил Альберт. Он запыхался. Было видно, что он бежал.

– Прости, друг, задержался!

Они сели в машину. Сергей обратил внимание на то, что футболка Альберта разодрана.

«Бандитская пуля! – неумело отшутился он. – Не обращай внимания. Поссорился из-за девчонки».

Петренко только пожал плечами. Надо же, он думал, что неисправимый повеса Альберт остепенился.

Перевалов был как-то болезненно возбужден. Он делал массу ненужных движений: то поправлял волосы, то оглядывал себя в зеркале, то елозил на сиденье, поминутно оглядываясь назад.

На развилке они увидели несколько человек с ружьями. Они усиленно жестикулировали и, по всей видимости, требовали остановиться. Взглянув на перекошенные злобой лица, Петренко бросил: