Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика

Грановскому было любопытно со стороны наблюдать, как разворачиваются события. Сам он ничем не рисковал, что устраивало его больше всего. Забавно получалось. Виноватые оказались невиновными, а на приятного во всех отношениях Полича уже была объявлена охота. Причем он, Семен Иосифович, свою лепту внес – прояснил ситуацию заинтересованным лицам. Теперь он может спокойно наблюдать, осудит ли суд Петренко и Перевалова; что станется с «заказчиком». Его ничуть не тронул бы несправедливый приговор. Подумаешь! И у него такое случалось. Грановского мало волновала и судьба Полича. Привлекут – значит за дело. Оставят в покое – ну что же, повезло! Он – просто зритель.

– Я не думал, любезный Виктор Павлович, что этот финал окажется для вас сюрпризом! При том обвинении, которое было предъявлено вашим подопечным, результат был закономерен. Они совершили целый ряд особо тяжких преступлений. Что же вы хотите?

– Я рассчитывал лет на пятнадцать. Максимум!

– С чего это вдруг? – лениво спросил Грановский. – Вы что, Уголовный кодекс не читали?

– Ну я не знаю! – развел руками Полич. – Есть же какие-то хитрости, адвокатские лазейки.

– Если вы заговорили о хитростях, – Грановский хищно улыбнулся, – то как вам нравится версия событий, предложенная Дубровской?

Ему было интересно, что скажет Полич. До чего занимательная штука – человеческая психология!

Полич среагировал мгновенно:

– Невероятная глупость! Не думаю, что хоть кто-то серьезно отнесся к этим ее домыслам о заказном убийстве, двух исполнителях, двух автоматах…

«А вот тут ты не прав! – торжествовал Грановский. – Стал бы ты сейчас так беситься, если бы Лизка говорила откровенную чушь!»

– …я, кстати, переговорил с Савицкой. Та прямо заявила, что весь этот спектакль, подготовленный Дубровской, не более чем игра на публику. И тот факт, что судья все-таки возобновила судебное следствие, говорит не о том, что адвокат оказалась убедительной. Просто Фрик перестраховывается. Она выслушала весь наивный бред защитника, а в приговоре разнесет все ее доводы в пух и прах! – горячился Полич.

– Можно подумать, Виктор Павлович, что вы меня стараетесь убедить в том, что Петренко и Перевалов виновны! – вкрадчиво заметил Грановский.

– Нет, я не то хотел сказать! – поспешил выкрутиться Виктор Павлович. – Они, конечно, виновны, но…

Полич запутался. Если они виновны, то чего ради он протестует против срока, запрошенного прокурором. Если же ребята невиновны, то почему он не радуется успехам Дубровской, даже если они на настоящий момент кажутся весьма призрачными.

«Рыльце-то у тебя в пуху. В этом нет никаких сомнений!» – Грановский был удовлетворен.

Виктор Павлович возвращался домой. Было уже поздно. Он зябко поежился и быстрыми шагами направился к знакомому переулку. Приятный хмель успел уже выветриться из головы, его мысли были кристально ясны. Зачем он ходил к Грановскому? Вопрос без ответа. Хотя это не так… Полич хотел удостовериться в том, что доводы Дубровской яйца выеденного не стоят. Он рассчитывал, что блестящий адвокат, каким он считал Грановского, камня на камне не оставит от ее складно рассказанной истории. Он хотел быть уверен, что тревога, прочно обосновавшаяся в последнее время в его душе, есть не что иное, как расшалившиеся нервишки, последствия многомесячного стресса. Но Семен Иосифович ничего успокаивающего не сказал. Более того, у Полича создалось впечатление, что Грановский играет с ним как кот с мышкой: то напускает на себя дружеское участие, то не к месту задает хитрый вопрос-ловушку. Беспокоило Полича и то обстоятельство, что они оба, не сговариваясь, опять перешли на «вы», будто бы каждый из них хотел откреститься от близкого знакомства, которое им когда-то было в радость.

Вечер был теплым, но Поличу внезапно стало зябко. Захотелось засунуть руки под мышки и припустить что было мочи к дому. Виктор Павлович почувствовал себя неуютно. Здесь, на скупо освещенной фонарями улице, всего в нескольких минутах ходьбы от его двора, ему почудилось присутствие кого-то постороннего, какой-то неясной опасности, и, как на грех, на улице было на удивление малолюдно. Женский силуэт скрылся в арке. Пьяная компания, вопившая удалые песни, свернула в переулок, и все – Виктора Павловича окутала тишина. Это не было то благостное безмолвие, которым Полич так любил наслаждаться на даче, в лесу. Его почти душила мрачная тишина. Он ускорил шаг.

Кому скажи – не поверят. Он, директор крупного охранного агентства, боится! Ведь чего проще – попросить своих подчиненных сопровождать его до дома. Думается, двоих человек было бы достаточно. Проводили бы до квартиры, отогнали автомобиль на стоянку. Впредь так оно и будет. Более того, он не обязан заявлять им о своих подозрениях. Босс приказал – и точка! Мало, что ли, случаев показывают в криминальной хронике? Так какого же лешего он вообразил себя сказочным Кощеем? «Человек смертен, и это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» – говорил его любимый Булгаков.