Чингиз Абдуллаев - Фактор страха

— Возможно, вы правы, — кивнул Романенко, — но это значит, что Кочиевский исчезнет через два дня с деньгами и мы ничего не сможет сделать.

— Сможем, — уверенно заявил Дронго. — Во-первых, Кочиевскому нужно через кого-то выходить на связь с внешним миром, и это должен быть человек, которому он доверяет и которому может сказать о деньгах. Таким человеком является генерал Муравьев. Никого другого я здесь не вижу. Во-вторых, только через генерала могут пройти деньги, которые нужно вносить наличными. Вы же знаете, что именно руководство этой крупнейшей компании стояло за махинациями в Минтопэнерго и на всех нефтяных аукционах. Остается ждать, когда Муравьев попытается передать деньги в казино, под видом возвращенного Чиряевым долга. Только вряд ли эти деньги дойдут до владельцев казино. Их разделят между собой Кочиевский и Муравьев. Поэтому они и стараются отвести все подозрения от Чиряева.

— Если деньги не будут внесены в срок, Чиряеву придется отвечать, — напомнил Романенко, — и тогда он может заявить, что никаких денег не получал.

— Вот это самый важный момент. У Кочиевского есть человек, выполняющий все его приказы. Профессиональный убийца, связанный и с Чиряевым. Это наверняка бывший сотрудник правоохранительных органов, который в то же время пользуется доверием бандита. Таков стиль работы Кочиевского, вы же помните фирменный стиль. Скорее всего именно этому убийце предстоит убрать Чиряева в тот момент, когда полковник завладеет деньгами. Сами деньги должны появиться в казино не позднее завтрашнего вечера. Кочиевский все рассчитал правильно. Теперь ему остается отобрать деньги у бандитов, обмануть своих бывших хозяев в «Роснефтегазе» и скрыться. А чтобы гарантировать себе спокойную жизнь, убрать Чиряева. Вот и весь его план.

— Красиво, — кивнул Романенко, — операция продумана до мелочей. Молодец Кочиевский. А ведь мог использовать свою энергию на добрые дела.

— Не получилось, — вздохнул Дронго, — вспомните, что творилось в начале девяностых. Из правоохранительных органов тысячами, десятками тысяч выгоняли лучших специалистов. Даже в сталинские времена не громили аппарат контрразведки и милиции с такой силой, с какой это делали в начале девяностых победившие демократы. Вовсю шло сокращение армии. Куда было деваться офицерам? Одни подались в охранники или телохранители. Другие — в криминальный бизнес, обиженные на свою страну, которая их предала. Возможно, Кочиевский мог стать одним из лучших офицеров военной разведки. Возможно даже, он им был. Но его выгнали. Представляете его состояние? Умный, толковый, умеющий аналитически мыслить человек оказывается на улице, без работы и без средств к существованию.

— Похоже, вы готовы его оправдать.

— Я готов его понять. Мы все оказались в разбитой лодке. С той лишь разницей, что у Кочиевского отняли только любимую работу. А у меня гораздо больше. Страну, которую я любил и до сих пор люблю. Женщину, которую убили в девяносто первом. Любимую работу. Я вам не рассказывал, но в начале девяностых я оказался в трудном положении. Как раз тогда ко мне обратились представители грузинской мафии. Предложили за баснословный по тем временам гонорар найти исчезнувшего сына известного авторитета.

— И вы согласились? — спросил, волнуясь, Романенко.

— Согласился, — кивнул Дронго, — у меня не было ни денег, ни надежды. Каким-то чудом я нашел парня. Оказалось, он попал в грязную историю со спецслужбами. Так что я не оправдываю Кочиевского, а пытаюсь его понять.

— Но вы же не стали их пособником, — возразил Романенко, — не стали работать на мафию.

— Мне повезло, — вздохнул Дронго, — мои аналитические способности оказались востребованными. Только это помогло мне выжить. Но что было делать остальным?

— Не знаю. Мне кажется, вы не правы. Так можно оправдать любую подлость.

— Подлость невозможно оправдать. Но понять слабого человека можно. Кочиевского выгнали из разведки. А у него семья, дети. И никаких средств к существованию. Что ему было делать?

— Он был начальником службы безопасности. Там зарплата в сто раз больше моей. Ему не хватало?

— Возможно, не хватало. Разные бывают потребности. А тут он увидел, что творится вокруг. Как все воруют, обманывают, становятся миллионерами, расхищая государственное имущество, грабя страну. Он просто оказался способным учеником. Понял, что не существует отныне никаких моральных запретов, что все дозволено: убивай, грабь, прелюбодействуй, совершай все мыслимые и немыслимые преступления. И тут он решил, что может сыграть не последнюю роль в этой преступной игре.