Чингиз Абдуллаев - Фактор страха

— Но они уехали из Москвы, — возразил Павлик.

— У тебя устаревшие сведения, — холодно произнес Георгий, — сегодня у Вейдеманиса были посетители. Какой-то высокий широкоплечий мужчина и пожилая женщина с девочкой. Кто такие женщина с девочкой, я догадываюсь. А вот мужчина… На его счет у меня тоже есть кое-какие соображения, и если я не ошибся… — Георгий замолчал, тяжело вздохнул и закончил: — Тогда, Павлик, тебе будет плохо. Очень плохо. Нам всем будет очень плохо.

— Нам их захватить? — спросил Павлик.

— С твоими куриными мозгами ты можешь захватить только ребенка, — презрительно бросил Георгий, — и тут же его отдать. Пусть твои люди дежурят завтра у больницы. Там непременно появятся родственники Вейдеманиса. Нужно узнать, кто такой этот неизвестный и откуда он взялся. А заодно, где живут сейчас родственницы подполковника.

— Я пошлю лучших людей, — пробормотал Чертежник, нисколько не обидевшись на «куриные мозги». Он вообще не умел обижаться.

— И смотри не лопухнись, как это с тобой часто бывает, — напутствовал его Георгий.

Павлик кивнул и вылез из автомобиля. Три машины быстро отъехали. Павлик пересел в свой «Мерседес».

— Поехали домой, — приказал он водителю.

Достав фотографии, стал внимательно их рассматривать и подумал: жалко, Фанилина убили, настоящий жеребец был. И дамочка что надо. Голая она лучше, чем одетая. Надо же, что вытворяет в постели. Павлик и представить себе такого не мог. Он платит девочкам по двести баксов, а они ничего не умеют. Жаль, Георгий не разрешил трогать эту бабу. А то бы он попробовал.

— Поворачивай, — приказал он водителю, — поедем в наш клуб, девочек снимем. Будем гулять до утра. И найди Саню. Пусть поищет, у кого из наших есть немецкая виза. Надо срочно фотографии переправить.

В первой половине девяностых в городе не осталось почти ни одного такси, но во второй половине мэрия постепенно наладила работу этого вида транспорта, и шашечки снова появились на улицах столицы. После августовского кризиса проезд на такси сильно подешевел к неудовольствию водителей и к радости пассажиров. Дронго поймал машину, ночью это было несложно, и поехал к Сиренко. Всю дорогу он сидел мрачный и то и дело торопил водителя. Уже подъезжая к дому, он позвонил Романенко, уточнил номер квартиры. Всеволод Борисович сообщил, что уже выезжает вместе со своей группой, и попросил Дронго ничего не предпринимать до их появления.

Поработав в московском уголовном розыске несколько лет, Галина Сиренко получила звание майора милиции. К группе Всеволода Борисовича она была прикомандирована еще в прошлом году для расследования хищений в Минтопэнерго. Месяца полтора назад она познакомилась с Дронго, помогая ему в поисках Труфилова.

Он оценил и ее дисциплинированность, и надежность. Но была в их отношениях некоторая натянутость. Женщина явно симпатизировала ему, но он не мог ей ответить взаимностью. Именно благодаря Гале Сиренко удалось выйти на группу бандитов, похитивших дочь Эдгара Вейдеманиса. Работай она на противную сторону, этого не случилось бы. Просто в голове не укладывалось, как могла она пойти на предательство. Дронго угнетало ощущение собственной беспомощности в сложившейся ситуации. Если это не фатальное совпадение, значит, именно она выдала место и время вылета Труфилова, она послала Бергмана в тюрьму выручать Ахметова.

В такое не хотелось верить. Но факты говорили сами за себя. Дронго стало душно, и он расстегнул воротник на рубашке, хотя терпеть не мог небрежного вида.

Дронго вспомнил, что Галя жила одна. И тут спохватился, что не взял оружия. Впрочем, пистолетом он почти никогда не пользовался, справедливо полагая, что для эксперта голова важнее, чем оружие.

Он остановил машину, не доезжая до дома, расплатился с водителем и смотрел вслед отъезжающей машине, пока она не свернула на соседнюю улицу. И лишь после этого пошел к дому, где жила Сиренко. Дронго знал, что она получила благодарность от руководства за операцию по освобождению заложников в апреле этого года. Знал, что она неплохо стреляет, что она настоящий профессионал. И он не мог, не хотел верить в ее виновность.

Поверить означало не просто расписаться в собственной недальновидности, но и пересмотреть многие версии, появившиеся в ходе расследования. Размышляя, Дронго не заметил, как подошел к дому. Это была типовая девятиэтажка, грязноватая, с потрескавшейся местами штукатуркой, с выбитым на третьем этаже стеклом, где наверняка собирались делать ремонт. В общем, обычный дом в одном из отдаленных районов Москвы. Кажется, Романенко сказал, что квартира на последнем этаже. Дронго огляделся и вошел в подъезд. Здесь не было даже кодового замка на двери. Вернее, когда-то был, но его вырвали вместе с мясом. Везде грязь, на полу окурки, остро пахнет мочой. Видимо, сюда частенько захаживали бомжи.