Михаил Серегин - Воля под наркозом

– Но почему же все, – возразил я неуверенно, – вот, например, Марина…

При воспоминании о Марине у меня заныло сердце. Какой же я все-таки поросенок.

– Не мучайся, – посоветовал Чехов, – помиритесь. У вас просто кризис в отношениях назрел. Я читал, через такие кризисы время от времени все пары проходят.

Он старательно размазал по остывшему пельменю кусочек сливочного масла, капнул немного острого соуса и украсил майонезом.

– Не учи жить, доскажи лучше свою сказку. От себя еще могу сделать дополнение по существу. После нескольких суток подобной работы на износ, когда человек сохраняет максимальную работоспособность благодаря тонизирующим препаратам, ему требуется отдых по полной программе со всякими восстановительными мероприятиями и из расчета две-три недели за каждый отработанный день.

– Точно. Уже после войны разработали немереное количество других препаратов подобного, стимулирующего действия, на органической, синтетической основе. Но главного препятствия, собственно сути стоящей проблемы ни один препарат не устранял. Во-первых, максимальная и беспрерывная – без перерывов на сон и отдых – работоспособность обеспечивалась на какие-то жалкие часы, считаные сутки. Потом неизменно вставал вопрос о еде, отдыхе и многом другом. Сколько еды может унести на себе человек? А ведь еда не самое главное, что ему тащить приходится: оружие, боеприпасы, средства защиты. В тылу противника, пардон, даже погадить целая проблема.

– Чего же тут проблематичного? Выбрал кустик попушистее…

– Черта с два. Кустик ты выбрать не можешь хотя бы потому, что вынужден несколько часов подряд практически неподвижно оставаться на одном, тщательно замаскированном месте. Так что не пушистый кустик выбрал, а взял специальный пакетик, отложил в него личинку, помочился. А пакетик с собой забрал, чтобы дерьмо свое врагу не оставлять в качестве улики. Но главное даже не это. А то, что человек не перестает быть человеком со всеми присущими ему слабостями и недостатками.

– Человеческий фактор…

– Он самый, – Чехов хрустнул огурчиком, – даже подготовленный профессионал продолжает испытывать какие-то чувства. Пусть не жалость или сострадание к невинным жертвам, – все это из него еще в учебке выбили, но остается инстинкт самосохранения, радость, ненависть, боль, наконец. Могу привести реальные примеры. Да вот, например, не так давно это было. Про такую операцию, как «Буря в пустыне», слышал?

– Общее представление имею. Кино смотрел.

– А больше тебе, как мирному обывателю, знать и не надо. Так вот, во время этой операции на территорию Ирака выбросили разведывательно-диверсионную группу сил специального назначения Великобритании. Ребята выбрали позицию, нашли сухой овражек, с которого хорошо просматривалось интересующее их шоссе, окопались, замаскировались более-менее, чтобы с дороги видно не было. Сидят, ждут. По этому шоссе тогда – или в том числе по этому шоссе, не важно – нехорошие дядьки-иракцы перегоняли «Скады» – ракеты такие, которыми кидались по Израилю, чтобы втянуть его в войну с арабскими странами. Целью спецов было отслеживать передвижение машин с ракетами и по возможности их уничтожать. Сидят, значит, ребята, выполняют задачу, все путем. А недалеко мальчонка лет двенадцати то ли коз, то ли овец пас. Одна овечка отбилась от стада, погулять пошла. Пацаненок отправился ее искать да на этот самый овраг и наткнулся. А там дядьки в камуфляже, с оружием, да явно не родные. Понятно, что не на пикник пришли. Ребята растерялись, пацана попытались подозвать, чтобы нейтрализовать на время, пока место засады не переменят. Фью-фью-фью, эй, мальчик, пойди сюда, конфетку дадим. А мальчик не повелся и свалил оттуда. Идите, говорит, на фиг со своей конфеткой. Отловить его тоже не удалось, а ликвидировать…

– В смысле, убить? – я выронил пельмень.

– Я предпочитаю термин «ликвидировать». Короче, пристрелить пацаненка у ребят рука не поднялась Как же, ребенок ведь. А на некотором расстоянии от овражка дислоцировалась иракская зенитная батарея. Куда этот юный иракский патриот и прибежал. Быстрее, говорит, там в овраге враги прячутся. Ему не поверили, сказали, иди-ка ты, мальчик, на хрен, играй в другом месте. А пацан умный попался да настойчивый. Смотрит, солдаты грузовичок ремонтируют. Он к ним. Пойдемте, кричит, скорее, а то враги смоются. Солдаты грузовичок бросили и пошли овражек проверять. Чисто на всякий случай. Короче, из всей разведывательно-диверсионной группы только один спасся, в Сирию ушел. Остальных – кого отловили, кого пристрелили. А главное, задание группа до конца выполнить не смогла. И все из-за чего? Из-за гуманизма. А сколько наши в Афгане так прокалывались… Давай выпьем, помянем братков. Сколько моих дружанов там полегло…