Марина Серова: Леди не промах

Только оказавшись на улице, я вспомнила о том, зачем на самом деле приходила в турфирму. «Ну и черт с ним, с этим отдыхом!» – решила я, поплотнее закуталась в шарф и бодро зашагала вниз по тротуару…

Он глядел на меня.

Глядел с легким укором. Во всяком случае, таким было первое впечатление. Несколько секунд я не могла оторваться от страшного немигающего взгляда мертвых глаз. Потом мысли приняли привычный ход, совершенно необходимый в данной ситуации. Два пальца к сонной артерии сидевшего в кресле человека я приложила чисто автоматически, по привычке, хотя никакой нужды в том не было – и так было ясно, что это совершенно лишняя мера.

Человек, с которым мне так нужно поговорить, мертв. И мертв уже несколько часов – тело успело остыть и закоченеть.

Первым делом я вернулась в прихожую и прикрыла входную дверь. Не на замок, а так – чтобы не вызывать нездорового любопытства у соседей.

Итак, дверь в квартиру не была заперта.

Это означало, что Кушинский кого-то ждал к себе и, встретив гостя, не запер за ним дверь. Сделать это Владимир Львович мог по двум причинам: первая, сама собой напрашивающаяся: гость ушел, а хозяину стало плохо. Вторая: он ждал еще кого-то и дверь не закрыл специально.

Про второй возможный случай я знала потому, что в предыдущую нашу встречу хозяин сам все объяснил. Тогда он сказал мне: «Глуховат я, а звонок слабенький. И потому, когда жду кого-то, чтоб гость не доставлял беспокойства соседям, я заранее открываю дверь и оставляю ее прикрытой. Мои друзья это знают».

Что ж, с этим ясно. Далее я вернулась в комнату и, стараясь не топтать, принялась осматриваться. Беглого взгляда вполне хватило, чтобы понять: речь о насильственной смерти пока не идет. Ни крови, ни следов удушения. Владимир Львович сидел в своем любимом кресле, перед ним стоял его бокал и…

Я закрыла глаза и попыталась мысленно воспроизвести картину этого же стола в этой же комнате, виденную мной вчера. Потом внимательно осмотрела стол.

Рюмка!

Рюмка, из которой пенсионер Кушинский принимал свое лекарство: ее не было! Бокал, пузырек с сердечными каплями, чайная ложка, упаковка таблеток, наполовину уже использованная, – все на месте, кроме нее!

«Альбом!» – сверкнуло в голове.

Я сняла босоножки, прошла к стенке и осмотрела полки. Альбом с марками был на месте. Я достала из сумочки перчатки, надела и только затем взяла его. Перелистав несколько страниц, нашла то, что меня интересовало. Аккуратно вынула марку из кармана и приблизила к глазам.

Так и есть – башни нашего великого Кремля все на месте, фейерверк над ними тоже в полном порядке. Значит, год выпуска – тысяча девятьсот пятьдесят пятый.

Я вставила марку в карман и вернула альбом на место. Затем осторожно ретировалась и надела босоножки.

Сомнения, бывшие до начала осмотра, исчезли. Кушинского убили, и я знала причину убийства. Кстати, и убийцу я тоже знала. Во всяком случае, на тот момент у меня была в том стопроцентная уверенность.

Посмотрев с грустью на несчастного пенсионера, я достала мобильник и вызвала милицию.