Юлий Файбышенко - Осада

- Сторожить тут пока не надо, иди со мной, - позвал Гуляев. Чувство близкого открытия не оставляло его. Он дошел до клуни, снова зажег и высоко поднял свечу. Темные холмы картошки громоздились до самых стен.

- Покопай-ка тут, Иван, - приказал он, - может, под картошкой что спрятано?

Иван снял винтовку, стал прикладом разгребать и прощупывать клуню.

Собственно, улик было достаточно. Нюрка безусловно была связана с грабителями. Может быть, даже сама участвовала в ограблении склада. Главное сейчас - узнать сообщников.

- Мешок! - сказал Панфилов, копошившийся в углу, и наклонился. Потом, с кряхтеньем присев, вывернулся и подтащил к выходу грязный мешок. Гуляев поднес свечу. Панфилов развязал тесемку. В глаза ударили своей слепящей белизной крупные, выставившие неправильные грани куски сахара.

- Понял? - спросил Гуляев.

- Понял! - Иван встал. - Сука! А я-то к ней, как к своей. - Он вскинул на плечо винтовку и выскочил из клуни.

Настоящий обыск надо провести завтра. Сейчас важнее всего имена и место пребывания грабителей. Гуляев закрыл клуню и прошел через двор к сеням. Еще не открыв дверь в горницу, он услышал голоса. Голоса эти накалялись.

- Спасибо, спасибо, сусид! - говорил низкий подрагивающий от злости голос Нюрки. - Услужил мне! Привел разбойников!

- Помолчала бы! - с не меньшей яростью вился голос Панфилова. - Люди голодают, жрать неча во всем городе, а ты, гада, одна все под себя подгребла!

Верка только повторяла, как заученный припев к хоровой песне:

- А я-то, дуреха, верила. Я-то говорила: "Наша баба, работница. Мозоли у нее на руках, сынок у нее растет!"

"Сын", - вспомнил Гуляев.

- Где ваш сын?

- На улице с ребятами играет, - ответила Нюрка и вдруг вскинула голову: - А на что вам мой сын, невиноватый он!

В наружную дверь стукнули три раза. Нюрка вскочила.

- Сидеть! - шепнул Гуляев, вырывая из кармана наган. - Вера, сними кожанку и открой. Иван, следи за ней! - он кивнул на Нюрку.

Верка, сбросив кожанку, вышла в сени. Иван подошел и почти уперся дулом винтовки в грудь Нюрки. Та отпрянула к самой стене. Гуляев встал так, чтобы дверь, открываясь, прикрыла его. Из своего угла он показал Нюрке наган и погрозил пальцем. Жестом он заставил Ивана спрятаться на кухне. В сенях беседовали вполголоса.

- Пройдите, сами ей скажите, - услышали они голос Верки, и в сенях послышались шаги. Открылась дверь. На пороге стоял человек в пальто и мокрой фуражке. Человек был низкорослый, крепкий, руки держал в карманах.

- Нюр? - спросил он негромко. - Што? А? Хапеж какой?

Гуляев, взглянув из-за его плеча, увидел расширенные, неподвижные глаза Нюрки и понял, что глаза эти выдают их.

- Руки вверх! - вдруг крикнула Верка и выхватила браунинг.

Человек прыгнул, повернулся и рванулся к двери. Гуляев ударил неточно, но все-таки услышал, как ляскнули зубы, и человек в фуражке сел на пол. Гуляев упал на него, прижав его руки к полу. Подбежал Иван, быстро обыскал незнакомца. Потом они подняли его. Но голова парня свисала вниз, а из угла рта бежала кровь. Панфилов рассовывал по карманам два пистолета и нож, найденные у бандита.

Фуражка упала на пол, и Панфилов отбросил ее ногой в угол. Парень все еще не пришел в себя. Светлые густые кудри разметались по лбу. Глаза были прикрыты.

- Кто такой? - спросил Гуляев у Нюрки. Та хрипло ответила:

- Виталька Гвоздь.

- Принимал участие в ограблении склада?

- А я почем знаю!

- Ну и ну! - сказал Ванька Панфилов, доставая и рассматривая финку с наборной, засиявшей при свете лампы янтарным многоцветьем рукоятью. - Это, брат, и правда Гвоздь. Из шайки Фитиля! Он!

Гвоздь раскрыл глаза, мутно оглядел комнату, склонившихся над ним людей и вдруг вскочил с такой легкостью, что успел бы выскочить в дверь, если бы Панфилов не двинул его прикладом. От удара он охнул и снова сел на пол. Потом повернулся, привстал и прошептал, глядя на Нюрку:

- Шкура! Легавых навела! Фитиль расплатится, - и снова упал, вжав голову в плечи.

- Прикидывается! - сказала Верка. Гуляев с Иваном отволокли его в кухню.

- Будь при нем! - предупредил Панфилова Гуляев. Он вошел в горницу и только раскрыл было рот, чтобы опять начать допрос Нюрки, как в сенях снова хлопнула дверь и затопали сапоги. Он кинулся к двери, встал за ней, и тут же она распахнулась.

- Беги! - услышал он дикий вопль Нюрки. Ударили выстрелы, и он торопясь выстрелил сквозь дверь. Она захлопнулась.

Он рванул дверь в сени. Оттуда полыхнула навстречу вспышка. У самого виска всхлипнула пуля. Входная дверь ударила. Он кинулся за бегущим. Выскочил во двор. Выстрелил трижды в ту сторону, но заскрипел забор и залились по всей округе собаки. Он побежал к тому месту, где затрещали как ему почудилось - доски. Но все шумы вокруг тонули в шуме дождя, в его ровном неумолчном дроботе.