Марина Серова - Невеста года

– Не путай сценический образ с повседневной одеждой. В реальной жизни она одевается так же, как все женщины ее круга.

– Да? Наверное, ты права, – согласилась подруга, – но мне все равно костюм нужен. У нас же традиции, игрища, конкурсы на лучшую казачку будут. Ладно, с костюмом решим. А вот нос придется перекраивать. Курносых казачек не бывает.

– Алинка, посиди подольше в Сети, – предложила я, – и успокойся. Не все казачки выглядят так, как написано в книгах. Возьми, например, Вику Цыганову. Хрупкая блондинка со скандинавской внешностью, а является самой что ни на есть казачкой. Так что для тебя еще не все потеряно. И бросай терзать свой нос. Скажи лучше, ты поговорила с Вениамином?

– Поговорила. Он очень расстроился. Сказал, что никак не думал, что я могу выйти замуж по расчету. Я производила на него впечатление страстной и бескорыстной девушки. Знаешь, он заставил меня задуматься. Наверное, это не совсем правильно – отказываться от любви во имя идеи?

– Не знаю, – не стала спорить я, – где-то слышала, что отказ от любви является гораздо большим грехом перед богом, чем обыкновенный блуд. Будто бы, убивая в себе любовь, человек убивает живое существо.

– Да что ты говоришь? – перепугалась она. – Значит, я самая что ни на есть грешница? Это плохо. Когда меня будут посвящать в казачки, правда может выползти наружу и все испортить. Как ты думаешь, может, позволить Вене лишнего, пока я не окончательно вышла замуж?

– Или пока ты окончательно не свихнулась, – пробормотала я.

– Чего? – не расслышала Алина.

– Говорю, что не думала, что вы до сих пор общаетесь на пионерском расстоянии.

– Сама удивляюсь, – пожала плечами она. – Нет, мы, конечно, целуемся, и очень откровенно, по-взрослому, но главного между нами пока не произошло. Хотя он весь трепещет. Не пойму, он меня мало любит или, наоборот, слишком дорожит?

– А ты все-таки подумай, – в который раз попросила я ее, – мне кажется, к этому Вениамину стоит присмотреться, даже если он и не принадлежит к славному племени казаков. Что, если он и есть тот единственный, которого ты так долго ищешь?

Возразить Алинка не успела, зазвонил мой мобильник. Это был Сережа. Он заявил, что не видел меня больше суток и далее так существовать не может, и если сегодня вечером я не приду на свидание, он зачахнет, а чахнуть ему вредно, он с детства трясется над каждым с трудом накопленным килограммом. Я не удержалась и прыснула, представив, как Сережа с озабоченным видом встает на весы. Мне и самой до чертиков хотелось встретиться с ним, подержать его руку в своих руках, заглянуть в слишком красивые для мужчины глаза, почувствовать его немного сухие губы на своих губах… Но сегодня вечером мне предстояла встреча с Яночкой.

Я немного опоздала, и девушка уже ждала меня на условленном месте. От утренней депрессии не осталось и следа, глазки ее сияли, щечки блестели морозным румянцем. Пожалуй, ее с руками оторвали бы рекламщики для съемки в каком-нибудь ролике на тему «чистота и свежесть».

– Ты подумала? – приступила к делу я.

– Подумала, – энергично тряхнула волосами Яночка.

– Согласна с моим предложением?

– Нет, – весело ответила она.

Вот это поворот. Что я не предусмотрела? Она говорила, что хочет с кем-то посоветоваться, я не особо обратила на это внимание, а зря. Что, если она поговорила с папашей и сейчас через стекло за мной следит парочка его мордоворотов? Хорошо хоть, что машину я оставила в квартале от кафе, поэтому у меня еще есть шанс удрать. И я даже знаю, как это сделать. Отлучусь в туалет, сниму парик, выверну пальто наизнанку, оно у меня двустороннее, удалю макияж. Ничего, прорвемся. Жаль только, что наживка сорвалась с крючка, придется придумывать другой план. А на это нужно время. Да и Дударев теперь предполагает, что у него есть враг, желающий немного подпортить его безмятежную жизнь.

– Чего напряглась? – заметила внимательно наблюдавшая за моей реакцией Яночка. – Я не согласна с твоим планом. Я тебя совсем не знаю. Что, если ты сутенерша, которая горит желанием продать меня в какие-нибудь Эмираты? Отправишь меня на курорт, а там встретят у трапа молодчики, отнимут паспорт – и в бордель.

– Но тогда любая поездка на модный заграничный курорт может оказаться опасной, – не согласилась я.

– Когда я еду в обычную поездку, об этом знает тьма народу, в том числе и родители. А ты настаиваешь на полной конспирации. Разве я не права?

Я вынуждена была согласиться с ней. В сущности, девушка права. У меня на лице добропорядочность не написана. Даже напротив, я не скрываю своих дурных намерений. Правда, в отношении ее отца.