Ольга Тарасевич - Тайна перстня Венеры

Я не понимаю, как все это могло произойти. Мне казалось, я действовал так точно, так грамотно. Ни у кого не возникало никаких подозрений…

Разговор о перстне я услышал буквально на третий день, как мы приехали в Турцию. И сразу понял, кто это переговаривается, – семейная пара, симпатичный мужик, на которого Вероника положила глаз, и его никакая жена, бледная и бесцветная.

Жалкие люди. Им так повезло, в их распоряжении оказалось сокровище, позволяющее сразу же выручить много денег, не пыхтеть, их зарабатывая, а получить здесь и сейчас! А Саша с Таней толком не знают, как распорядиться выпавшим им шансом. Не идиоты ли?!

Но ничего. Все, что ни делается, – к лучшему. Я – человек другой породы, высшего порядка. Я все знаю: как делать, что делать и в какой последовательности.

Сначала мне казалось: лучший способ отвлечь внимание родителей – это заставить их беспокоиться о своем ребенке. Если с Егором что-то произойдет, то ни Саша, ни Таня не станут путаться у меня под ногами, мешая мне проникнуть в их номер, вскрыть сейф и похитить кольцо. Замок в сейфе выглядит совсем простым, когда-то я ловко умел пользоваться обычной шпилькой или проволочкой. Мастерство не пропьешь: сейф в нашем номере я открыл заколкой Вероники за пару секунд.

Их ребенок, смешной смышленый мальчишка… Честно говоря, мне ни на секунду не было жаль его. Не люблю детей – от них много шума, крика, они пачкают памперсы и все время что-то жуют или пьют… У меня нет потребности быть отцом. Положа руку на сердце, с трудом понимаю, почему некоторые женщины бредят ребенком, едва сами вырастают из пеленок. Впрочем, я жалел, что мы с Вероникой не завели сына или дочь в тот период, когда я еще не был так загружен работой в медиахолдинге. Моя мечтающая о внуках мама была бы тогда намного счастливее.

Сначала все складывалось очень удачно. Я улучил момент, когда Егор отправился плавать, его клуша-мамаша задремала, в непосредственной близости от мальчика ровным счетом никого не было. Я бросился в море, глубоко нырнул, схватил мальчишку за ноги, тот инстинктивно рванул вверх…

Утонет он, выживет ли? Честно говоря, меня это совершенно не волновало. Я знал только одно: пока к ребенку позовут врача, пока он его осмотрит – я успею вытащить перстень. Самое главное – чтобы в номере никого не оказалось. А кто там будет, если родители на пляже бегают вокруг захлебнувшегося сыночка!

Однако все пошло не так. Это просто чудо, что тогда, в море, я открыл глаза. И вдруг увидел внизу, прямо под собой, две передвигающиеся по дну фигуры.

Дайверы? Здесь! Только этого не хватало. А если кто-то из них поднимал голову? Если они меня опознают?

И я вынырнул на поверхность, подхватывая почти захлебнувшегося пацаненка.

Когда мне, наконец, удалось отлепиться от благодарившей меня за спасение сына мамаши, я убедился, что вся компания отправилась в бар, и бросился к отелю. Но – какая досада! – балконная дверь номера Тани и Саши оказалась закрыта! Невероятно! Они закрыли балкон! Вот сволочи! Я точно рассчитал, что в ближайшее время комната будет без хозяев, однако у меня не было возможности проникнуть внутрь…

Их номер располагался этажом выше, чем жили мы с Вероникой. Но в отеле имелась лестница, с которой можно было запросто перебраться на балконы любого этажа. Я рассчитывал так и сделать и, перешагивая через невысокие перегородки, добраться до нужного номера. Если бы меня заметили их соседи – соврал бы, что плавки упали, как-нибудь выкрутился бы. Судя по подслушанному разговору, в полицию о пропаже перстня заявлений бы не поступило – ребята боялись, что их самих привлекут к ответственности. Все складывалось так удачно! Но эта закрытая дверь… Бить стекло? Чем?! А если услышат, заметят? Какие здесь объяснения?..

Впрочем, у меня было много времени, и я не сомневался: что-нибудь обязательно придумаю.

И действительно: уже вечером мне выпал еще один шанс.

После ужина, за несколько минут до того, как на территории отеля погас свет, мы с Вероникой, облокотившись о перила декоративного заграждения, смотрели вниз, любовались видом моря. Сумасшедшая Ванесса потушила окурок в урне, прикрепленной в двух шагах от нас. Я смотрел на белобрысую голову Егора и думал, что если бы кирпичи могли внезапно падать на вполне конкретные макушки – это существенно облегчило бы реализацию моей задачи.

Когда внезапно наступила-нахлынула темнота, я не растерялся. Мозг работал как мощный компьютер, я за секунду проанализировал ситуацию и понял, что могу распорядиться ею в своих интересах. Я взял мусорный бак (фактически снял его, он легко отцепился от креплений) и швырнул в то место, где стоял мальчишка. Вероники можно было не опасаться – у нее серьезное нарушение зрения, она плохо видит даже в легких сумерках, с такой болезнью глаз категорически запрещено управлять автомобилем, поэтому до недавних пор жена нанимала для себя водителя. Если бы хоть где-то был источник света, хотя бы фонарь горел в отдалении – Вероника бы все худо-бедно, но увидела. Однако тогда электричество отключили полностью, и моя жена стала слепа, как курица. А Ванессы к тому моменту на площадке уже не было, она спускалась вниз по лестнице, и, даже если бы ее глаза адаптировались к полумраку, она просто не разглядела бы нас с того места, где находилась.