Алексей Рыбин - Последняя игра

– Удивляюсь я… – сказал он, помолчав.

– Чему?

– Себе… Да, о чем это мы? Авторитет… Вот я и говорю: сколько лет уже все меня знают, все со мной считаются, и то я не могу сказать, что я независим и самостоятелен. Знаешь, как противно?

– Догадываюсь.

– Ничего ты не догадываешься. Тебе кажется, что ты догадываешься. Все эти общаки, сходняки, все мои завязки с блатными – это все семечки. Главное, знаешь, – он наклонился вперед и приблизил свое лицо к Настиному. Глаза Андрея сверкали, в них появилась какая-то сумасшедшинка, – в том заключается, что последнее время я начал ощущать контроль над собой…

«Господи, да он же псих, – подумала Настя. – Маньяк. Не про инопланетян ли сейчас заговорит? То-то мне его взгляд с самого начала странным показался».

Андрей отодвинулся и улыбнулся неожиданно мягко, открыто, усталые глаза перестали сверкать маниакальным жестким светом.

– Ты не бойся. Ничего сверхъестественного. Я вообще атеист, если хочешь знать.

– Так что за контроль? – Насте уже второй раз приходилось направлять его монолог в заданное им самим русло, из которого Андрей постоянно выскакивал.

– Контроль… Знаешь, сначала все было как обычно, никаких проблем… Ну, ты же в курсе, чем я занимаюсь?

– Не совсем.

– Хм… Ну, если очень приближенно, то вышибанием долгов. И еще так, по мелочам. Охрана грузов, контроль над банковскими перечислениями, контроль на таможне…

– Очень разнообразные у вас интересы, Андрей, – сказала Настя.

– Да. Но дело в том, что, понимаешь, когда я на Галере работал, все было спокойно. Ну, менты, само собой, дергали, так это нормально. Потом дело расширяется, появляются новые связи, новые обязательства, тоже все путем. А потом вдруг я понял, что доходишь до определенной планки – и все. Тупик. Все рушится в буквальном смысле.

– То есть? Я не поняла?

– Знаешь, если говорить очень упрощенно, к схеме все свести, то выглядит это так. Сидит кто-то наверху и следит за тобой. Заработал ты тысячу баксов – нормально. Этот «кто-то» кивает и посмеивается. Сто штук – нормально. Лимон – посмеивается. Сто лимонов – посмеивается. А решил ты закрутить миллиард – вдруг перед тобой все двери закрываются, зажигается надпись «Хода нет». Рыпнулся еще раз в этом направлении – и ты покойник. И ничто не спасает: ни охрана, ни деньги. И не находят никого. Киллеров – не киллеров, никого. Заслонка такая опускается – хрясь, и все. И живите дальше, люди добрые, народ русский, и забудьте этого придурка, который полез на чужое поле. Вам выделена делянка своя – вот на ней и копошитесь, а дальше носа не суйте…

– Так это нормально, – сказала Настя. – Конкуренция…

– Нет, дорогая моя. – Андрей покачал головой. – Нет. В том-то и дело, что это не братва между собой разбирается. У всех одни и те же проблемы. Какой бы ни был бандит-разбандит, а доходит до определенной черты – стоп машина. Дальше дороги нет. И это касается абсолютно всех…

– А куда дальше-то? – спросила Настя. – Что, не хватает ста миллионов?

– Да дело не в деньгах же, Настя, это-то ты должна понимать. Дело в принципе… Да и в деньгах тоже, конечно, но не в такой степени. Бизнес вообще обладает свойством затягивать, все время нужно увеличивать капитал… Это как игра, как наркотик… Но не это главное. Главное, что смотрит кто-то на тебя и решает – жить тебе или нет. Не менты, там-то все более или менее по-честному идет. Тоже игра. Выиграл, проиграл – сам виноват, лучше играть надо было. У меня на ментов никаких обид по большому счету нет. Конечно, много там у них сук позорных, но где их нет, согласись?

– Да уж.

– Ну вот. В общем, у меня сейчас, как говорится, сверхзадача – выйти на этих гадов, которые нам кислород перекрывают, и с ними попробовать разобраться.

– Как же ты… – Настя спохватилась и на секунду запнулась, назвав случайно Андрея на «ты». Но он, кажется, не отреагировал на эту вольность, а может быть, и ждал ее… Во всяком случае, виду не подал, и она продолжила: – Как же разбираться, если там такие крутые сидят? Ядерную войну, что ли, начать?

– При чем тут ядерная война? Если кто ее и начнет, так это именно эти сволочи. Они ни перед чем никогда не останавливались.

– Кто? Не понимаю. Коммунисты, что ли?

– Да какие коммунисты… Их как хочешь назови… Те коммунисты, зюгановские, – они никто. Фикция. А те, которые все контролируют, они сейчас и не коммунисты. Они и раньше все в руках держали, и теперь. Им все равно, как называться. Как в данный момент выгодно, так и именуют себя. Раньше были коммунисты. Ты-то этого не застала, разве что в «Огоньке» статьи. Про хлопковые империи в Узбекистане, про то, про се… Это же никуда не делось. И в тюрьму не сел почти никто. Села мелочь. А те, кто дворцы себе строил еще при Брежневе, либо спокойно умерли в богатстве и среди родственников, либо до сих пор нефть на Запад гонят.