— Странно, странно, — пробормотал хлыщ, закончив осмотр.
Повернувшись, он бросил на нас невидящий взгляд, как будто был погружен в свои мысли. Дамы затаили дыхание.
— Не так уж все и странно, — раздраженно заявил я.
Мне весь этот спектакль действовал на нервы. Я хотел показать наглому хлыщу, кто настоящий мастер своего дела в судебно-медицинской экспертизе. А потом я мог позволить себе на полгода погрузиться в заслуженную зимнюю спячку, махнув лапой на все. Пусть хлыщ женится на Фабулус. Да пусть, в конце концов, он женится на всех трех красотках! Мне это совершенно безразлично!
— Перед нами всего-навсего самый примитивный и скучный случай жестокого обращения с животными, закончившийся смертельным исходом. Беднягу повесили. Даю голову на отсечение, что это сделал тот человек, который убежал перед вашим приходом. Скорее всего этот садист получил еще удовольствие и от созерцания моего ужаса при виде покойного. Во всяком случае, он внимательно наблюдал за мной. Вероятно, на сегодня он насытился злодеяниями и потому не тронул меня. Опыт подсказывает мне, что у нас большие проблемы. Садист будет творить зло до тех пор, пока двуногие не обеспокоятся пропажей своих любимцев и не предпримут каких-то мер. Но пока это произойдет… Отныне нам нужно быть начеку. Пожалуй, следует провести конференцию и предупредить всех коллег об опасности…
— Так ты утверждаешь, что несчастный погиб в результате удушения? — спросил короткошерстный, спрыгивая с фонтана на землю.
На мой взгляд, трудно было придумать более глупый вопрос.
— Конечно, в результате удушения. А ты полагаешь, его застрелили?
Он потянулся, стоя передо мной и глядя мне прямо в глаза. Дамы образовали полукруг, расположившись за его спиной, словно планеты вокруг ослепительно яркого солнца. О Боже, как он был прекрасен! Эта великолепная рыжевато-коричневая блестящая шерсть! Даже не притрагиваясь к нему, можно было ощутить, насколько она мягкая и нежная. Создавалось впечатление, что это существо сделано из особого материала и является результатом тайных исследований в меховой индустрии. А медного цвета глаза! Они фосфоресцировали так, что могли загипнотизировать кого угодно. Теперь я хорошо понимал Фабулус. Но это только увеличило мою ненависть к сопернику.
— Прости, что я при первой же нашей встрече повел себя несдержанно. Я действительно остр на язычок, Френсис. В чем грешен, в том грешен, — промолвил хлыщ. — Но ты и вправду уверен в том, что наш собрат погиб в результате удушения?
— Нет, есть вероятность, что причиной смерти стала икота.
— Остришь? Пытаешься отплатить мне той же монетой? Тем не менее я должен обратить твое внимание на одну особенность нашего физического строения, о которой ты, как видно, не подумал. Речь идет о языке. Он у нас очень большой по сравнению с ротовой полостью. При удушении язык машинально вываливается из пасти наружу. Таков закон природы. Однако у обнаруженного тобой трупа этого не наблюдается. Кстати, я забыл представиться. Меня зовут Адриан.
Я открыл было пасть, чтобы выразить свое недовольство, привести контраргументы, посмеяться над словами Адриана и в конце концов оскорбить его. Но внезапно застыл, челюсти мои как будто окаменели, и, наверное, у меня был смешной вид. Меня вдруг осенила догадка. Адриан прав! Я почувствовал стыд и ярость. Хорошо, что я не умею краснеть, иначе я побагровел бы от злости на самого себя. Как я ухитрился не заметить такую важную деталь? А еще бахвалился своими знаниями кошачьей анатомии!.. Слова Адриана были для меня подобны удару по носу. Я сразу же подумал об издержках возраста. Увы, с годами мы теряем бдительность и свежесть восприятия. Я начал допускать досадные ошибки. И еще один вывод сделал я. Этот парень не только красив, но и умен. Возможно, он к тому же умеет петь оперные арии и жонглировать апельсинами.
— В таком случае, — заметил я небрежно, — убийца сначала издевался над своей жертвой, потом убил, а затем уже повесил. Какая, собственно, разница?
Адриан бросил на труп задумчивый взгляд.
— Слой снега, облепивший труп, затрудняет визуальное обследование, и все же мне кажется, что на теле жертвы нет следов от пыток и издевательств. И даже если бы убийца сначала убил его, а потом уже повесил, у нашего собрата вывалился бы язык из пасти.
Я почувствовал, что пора спасать свою репутацию. Мне хотелось ретироваться, но так, чтобы не опозориться перед дамами и Адрианом. В душе я поклялся, что если мне это удастся, то я сегодня же вечером пойду к нотариусу и заверю у него клятву в том, что до конца своих дней отказываюсь от деятельности детектива.
Читать дальше