М. Барышев - Операция Ривьера

Вяземский, посерев лицом, вскинул в протестующем жесте склеротические ладони. Волошин нервно крутил головой.

Краем глаза штаб-ротмистр приметил двух агентов, оказавшихся в десятке метров за его спиной. Понял, что выстрелить не дадут, опередят… Попасть на мушку даже ради Чичерина Эльвенгрен не имел желания.

Высокая дверь отеля медленно закрылась за Чичериным.

— Немедленно уезжаем, господа! — торопливо заговорил Вяземский. — Кельнер, я прошу счет!.. Боже мой, куда он запропастился… Кельнер!

— Не суетитесь, князь, — Эльвенгрен встал из-за стола и вызывающе уставился на ближнего агента охраны. Тот встретил взгляд штаб-ротмистра прозрачными, ничего не выражающими глазами.

Генерал кинул кредитки подскочившему кельнеру.

К автомобилю шли, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на постыдную рысь.

Агенты охраны тем же цепким, охватывающим полукругом следовали поодаль. Похоже, что они только ожидали сигнала схватить трех подозрительных, появившихся возле отеля «Меритимэ».

Такого сигнала они не получили.

Кулагин смеялся. Он понимал, что смех неуместен, что смех без видимой причины могут услышать и заинтересоваться, почему вдруг стало так весело скромному русскому инженеру, уединившемуся в купальной кабине пляжа «Меритимэ», отделенной от других таких же кабин лишь тонкой фанерной перегородкой.

Василий Степанович уткнулся лицом в махровое полотенце, чтобы заглушить невольный смех.

Но стоило ему представить троицу, улепётывающую из отеля, как начинался новый приступ веселости и плечи опять начинали трястись.

Наверное, такое вот состояние испытывал Крауминь, когда помогал ловить кролика, благополучно удравшего с чердака от «смертельной» зажигалки Нарокова…

Первым к машине торопился Волошин. Втянув голову в плечи, растеряв генеральскую осанку, он мелко и часто, как испуганная курица, перебирал короткими ногами, то и дело оглядываясь назад. Сухопарый Вяземский делал неестественно большие шаги, задирая, как на военном плацу, длинные и тонкие ноги, не в такт размахивая руками. Эльвенгрен торопился, подергивая головой, как взнузданная лошадь.

Как говорится, пошли по шерсть, а вернулись стриженые. Вот, так-то, господа террористы. Скажите спасибо, что вам дали убраться целехонькими. Пудовую свечку вам надо теперь поставить шефу ниццкой полиции за его неизъяснимую доброту к «белым мстителям за честь Франции».

Первый тур был сыгран неплохо. Приметив на баре Вяземского замок, Кулагин сразу понял, что троица отправилась на «дело». Василий Степанович немедленно поехал на пляж отеля «Меритимэ», где им ещё неделю назад была абонирована отдельная кабина для раздевания и проведения купальных лечебных процедур. Из узкого оконца кабины отлично просматривался вход в отель и площадь перед фасадом, уставленная столиками летнего кафе под цветными тентами.

Администрация отеля тоже получила безымянное предупреждение о возможной акции русских террористов, которая, безусловно, подорвет репутацию и бизнес солидного и почтенного учреждения. Вряд ли уважаемые клиенты, прибывшие для отдыха на берег Лазурного моря, пожелают останавливаться там, где посреди бела дня сумасшедшие русские могут открыть стрельбу и от их пуль пострадают совершенно неповинные люди…

Теперь Кулагин мог спокойно уложить в изящный саквояжик купальные принадлежности, прикрыв ими тяжелый дальнобойный маузер с запасной обоймой, дать на чай чернявому служителю пляжа и отправиться по своим делам.

Когда черный «рошэ» выскочил наконец из тесного коридора заборов и стен, сложенных из массивного известняка, в машине обрели возможность говорить.

— Хороши же ваши знакомые в тайной полиции, князь! Сначала сунули дутый адрес, а потом вообще чуть не сцапали и не отправили в каталажку… Рыцарь-мститель! Вам больше подходит стоять в баре… За стойкой, в фартуке, ваша светлость…

— Не забывайтесь, штаб-ротмистр, — зло огрызнулся Вяземский. — Неизвестно, где вам самому завтра стоять…

— И что на себя напяливать, — поддержал генерал, тоже оскорбленный запальчивыми словами беглого офицерика из захудалых остзейских баронов. В иные времена Вяземский и Волошин таких вот штаб-ротмистров не пускали на порог собственного дома.

— Во всяком случае, ни вы, ни ваш самозваный император больше меня не увидите. Я не такой идиот, чтобы мозолить в Ницце глаза полиции. У генерала Кутепова найдется работа для меня. Остановите машину!