Анна Данилова - Девушка по вызову

– Эмка? Это ты? Откуда? Куда ты пропала?

– Я уезжала… по делам наследства… в Москву… Скажи, Валечка, ко мне никто не приходил, у тебя никто про меня ничего не расспрашивал?

– Приходили из ЖКО, спрашивали, куда ты уехала и почему не платишь за квартиру… Вот и все. А однажды вечером мне показалось, что кто-то открывает твою дверь, я подумала, что это ты, подошла к своей двери и посмотрела в «глазок»… Знаешь, мне показалось, что туда вошел мужчина. Понимаешь, на площадке свет не горел, этот мужчина мог войти и к соседям… Просто я слышала, как открылась дверь… ну и видела мужской силуэт… Если честно, то я подумала тогда, что к тебе пришел жених… Ты же молодая, красивая… Эмка, так откуда ты звонишь?

– С вокзала. Я сейчас приеду.

– У тебя хоть все хорошо? Наследство-то получила?

– Получила. Приеду, расскажу. Пока. – Она положила трубку и пожалела, что не спросила, когда же именно Валентина видела входящего в ее квартиру мужчину. Значит, Перов все-таки пасет ее. Ее не было в городе почти две недели. Если Перов ее и искал, то в Луговом или в Москве. Если же он такой идиот, что думает, будто она прячется от него где-нибудь в городе, то не исключено, что он действительно время от времени приходит в ее квартиру и поджидает ее там…

И все-таки она поехала домой. В гостиницу она возвратиться не могла из-за Орлова – была уже половина восьмого, а он так и не пришел за ней. Слезы душили ее. «Он бросил меня. Лора уговорила его остаться в семье. Обычное дело». Даже если бы он сейчас и пришел, рассуждала Эмма, останавливая машину и называя свой адрес, ей уже не хотелось его видеть… «Ведь он знает, как я переживаю, как жду его…» Она хотела, чтобы он, придя в гостиницу, прочитал записку и понял, что она ушла. Что она может обойтись и без его помощи. Что она сама пойдет в прокуратуру, сама сядет в тюрьму, а может, и подставит свою грудь для расстрела. Она была готова ко всему. Больше того, ей даже захотелось увидеть Перова, чтобы сказать ему о своем намерении во всем признаться.

Когда Эмма остановилась перед дверью своей квартиры, ноги почти не держали ее. Тело тряслось мелкой дрожью, зубы стучали, и почему-то было очень холодно…

Она вставила ключ в замок и медленно, стараясь не шуметь, чтобы ее не услышала Валентина, повернула его. Затем еще раз. Следующий ключ. Наконец дверь словно вздохнула и, чуть скрипнув, открылась. В лицо сразу же ударил запах яичницы. «Перов здесь живет…» – мелькнуло у нее в голове. От страха она уже не соображала, что делает. Стояла посреди прихожей и боялась пошевелиться. В полумраке прихожей мерцала в голубовато-фиолетовом, льющемся из гостиной свете большая хрустальная пепельница. Прозрачная, она тоже казалась голубой. Но вдруг на ней явно проступили красные пятна… Эмма зажмурила глаза и замотала головой. Открыла их и поняла, что пепельница вся в крови… В крови ее дяди, который теперь лежал в земле и гнил…

Она сделала еще один шаг. В квартире было тихо. Но гостиная была освещена так, словно где-то в глубине ее беззвучно работал телевизор. А что, если Перов уснул, глядя телевизор, и теперь спит?

Эмма подошла еще ближе к тумбочке, на которой стояла пепельница, и поняла, что она совершенно чистая и что на ней нет никакой крови. Просто в ней лежат красные бусы. Бусы ее матери. Она взяла бусы и машинально надела на себя. Послышался шорох. В гостиной заметались тени. Перов проснулся. Эмма схватила пепельницу. Сейчас круг замкнется. Несколько мгновений – и все будет кончено. Он не имеет права жить. Если он оставит в покое ее, то примется за кого-нибудь еще… Он не успокоится, пока не обопьется своим же злом…

В светлом прямоугольнике возник мужской силуэт. Человек набросился на Эмму, сбив ее с ног… От человека пахло чесноком и яичницей. Мерзкий запах. Мерзкий человек. Крепко держа в руке пепельницу, Эмма со всей силы обрушила ее на голову Перова. Послышался звук разбившегося стекла; тело, лежащее на ней, тотчас обмякло, что-то теплое закапало ей на лицо. Она быстро сбросила с себя мужчину, поднялась и первое, что она сделала, чтобы не повторить ошибки двухлетней давности, кинулась к входной двери и крепко-накрепко заперла ее на все замки, засов и цепочку. После этого, перешагнув через распростертое на полу тело, вошла в гостиную. Так и есть: в углу работал телевизор. Шла информационная программа «Сегодня». Только звук был отключен. Эмма плотно задернула шторы и включила свет. Перов был в клетчатой фланелевой рубашке и спортивном синем трико. Он лежал лицом вниз, голова его была залита кровью. Эмма, почему-то почувствовав себя значительно лучше, подошла поближе и включила свет в прихожей. У Перова были темные волосы, мужчина же, который лежал на полу, был ярко выраженным блондином. У него были совершенно белые волосы, запачканные кровью. Эмма почувствовала, как внутри у нее похолодело. Присев на корточки и с трудом перевернув мужчину на спину, она чуть не закричала от ужаса, увидев знакомые черты лица и плотно сжатые губы…