Анна Данилова - Девушка по вызову

– Что ты этим хочешь сказать? – густо покраснел Латынин, еще не понимая, к чему она клонит. – То есть ты хочешь сказать, что тебя все это устраивало?..

– Представьте себе – да! Ведь мы действительно поладили друг с другом… Но во всем этом есть налет грязи, вам не кажется?

– Эмма, умоляю, говори яснее… – Он заметно разволновался, поскольку почувствовал, что от этого разговора, быть может, будет зависеть, останется с ним Эмма или снова уйдет, но только уже навсегда. Самое странное, что он не предчувствовал абсолютно ничего. Он просто весь напрягся, понимая, что от Эммы, этой явно неординарной и удивительной девушки, можно ожидать чего угодно. – О какой грязи идет речь?

– О Перове, – тихо, на выдохе произнесла Эмма. – Скажите, Борис Ефимович, зачем НАМ Перов? Зачем вам платить мне, если мы можем встречаться просто КАК МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА? Зачем нам нужны посредники? С какой стати я отдаю почти все ВАШИ деньги Перову?

Латынин часто задышал: она затронула его самое чувствительное место. Он и сам постоянно думал об этом, но не смел ничего предлагать Эмме, поскольку страшно боялся потерять ее… И хотя в сексуальном плане у них все же оставалось много проблем, встречи с Эммой приносили Латынину радость. Безусловно, она возбуждала его уже своим появлением. Он чувствовал, как физически готов овладеть ею, но стоило ему раздеться и лечь с ней в постель, как страх перед самим собой делал все его попытки напрасными: он был просто не в состоянии войти в женщину. Но его плохое настроение, связанное с неудачными попытками проявить себя сексуальным партнером, улетучивалось, стоило Эмме взять в руки гитару, усесться на подлокотник кресла и заиграть, запеть… Она была так красива, так женственна и нежна, что он мог бы смотреть на нее вечно… Кроме того, она была умна и всегда знала, что нужно сказать мужчине, чтобы он успокоился… Ему с ней было удивительно спокойно и хорошо.

Он вспомнил и другую свою девушку, которую, как ему казалось, он тоже когда-то любил, но которая была много проще Эммы, инфантильнее и менее женственна, хотя ласки и нежности ей было не занимать… Она исчезла и, если верить снам, с ней случилось что-то страшное, возможно даже, она умерла, потому что Перов, который привозил ее сюда, не мог ответить, что с ней и где она. Исчезла. Она была очень похожа на девушку, фотографии которой печатались в местных газетах, призывающих жителей города и области сообщить в милицию сведения, касающиеся этой исчезнувшей особы – учащейся ПТУ-2, Лены Кравченко. Любовницу Латынина тоже звали Леной, а вот фамилию ее он так и не спросил.

Борис Ефимович какое-то время следил за развитием этого газетного поиска Лены Кравченко и каждый раз, находя на страницах ее фотографию, сравнивал ее с образом «своей» Лены и каждый раз поражался сходству. А потом вдруг появилось сообщение о том, что в лесу, неподалеку от городской свалки, возле Шереметевского озера, был обнаружен труп молодой девушки со следами насильственной смерти. И к жителям города вновь обратились со страниц газеты с просьбой сообщить всех, кто видел Лену Кравченко, что им известно о ней, поскольку предполагалось, что это был именно ее труп.

Латынин, у которого в прокуратуре имелись знакомые, в приватной беседе с ними попытался разузнать об этой истории как можно больше и услышал, что на покойнице, обнаруженной в лесу, был надет какой-то камзол, предположительно взятый напрокат из театра драмы. Больше того, известно было даже лицо, взявшее этот камзол из театра, да только найти этого человека никак не могли. К тому же девушке перед смертью был сделан аборт, после чего она была застрелена в грудь.

Понятное дело, что после такой информации у Бориса Ефимовича пропала всякая охота интересоваться и дальше судьбой Лены Кравченко. Тем более что забеременела она, быть может, даже от него… И в то же время, рассуждал он, таких, как он, у нее могло быть с десяток… Другое дело, что он был потрясен тем, с каким равнодушием ему выложили за рюмкой коньяку всю оперативную информацию, касающуюся такого серьезного преступления, как убийство, к тому же – нераскрытое!..

А теперь Эмма. Взять бы ее под свое крылышко, уберечь от подобной судьбы…

– Эмма, я ведь и сам хотел предложить тебе переехать ко мне, но не был уверен, что ты согласишься… Но как отнесется к этому Перов? Не возникнут ли у тебя неприятности? И согласна ли ты жить со мной или я чего-то не понял…

Она видела, как побледнел Латынин, схватился за сигареты и выпил еще одну рюмку коньяку. «Должно быть, он так же нервничает перед какой-нибудь ответственной сделкой…» – с тоской подумала она, улыбнувшись, однако, и тоже сделав глоток коньяку.