Анна Данилова - Шоколадный паж

Надо было срочно возвращаться в Москву, только там Валентине помогут и родить, и освободиться от другого бремени – признания в убийстве мужа.

Но гнать машину прямо сейчас в Москву было опасным – роды могут начаться в любую минуту. Кроме того, Кайтанов обещал позвонить Руденко, а вдруг появились какие-нибудь новости?

Он, воспользовавшись тем, что Валентина уснула, остановил машину возле телефона-автомата и, обнаружив, что у него нет специальной пластиковой карточки, с помощью которой он мог бы позвонить, кинулся в ближайший магазин. Заплатил, чтобы ему позволили воспользоваться служебным телефоном.

– Слава, это я, Кайтанов… Какие новости? Из Москвы не звонили?

– Звонили, но я объяснил ситуацию, сослался на поминки и все такое, сказал, что вы оба на виду и не собираетесь никуда скрываться… Они там работают над отпечатками пальцев, опрашивают соседей той квартиры, в которой жил Либин… Гришин говорит, что дело тут нечистое, что, скорее всего, Валентину кто-то заставил взять в руки пистолет… А она сама вам ничего не рассказывает? Кого она подозревает?

– А что с пистолетом, который нашли рядом с ее домом? Она говорит, что человек, стрелявший в Иуду, мог быть обыкновенным квартирным вором.

– Там, на лестничной площадке, кровь…

– Это кровь Иуды, мы отправили его в Москву, я, кажется, говорил…

Кайтанов подумал о том, что утаивает от Руденко важнейшую информацию о шантаже, за что, судя по всему, поплатилась исчезнувшая Вера, тела которой так и не нашли. Фотографию, которую Валентина показывала Иноземцевой, он спрятал, и теперь она прямо-таки жгла карман.

– Слава, есть разговор… Вы не могли бы приехать через полчаса в гостиницу? Мне надо уложить Валю спать и сказать вам что-то очень важное. Я не смогу вам перезвонить, поэтому давайте договоримся наверняка…

– Хорошо, без проблем. Но как же поминки?

– Я сейчас все куплю, водку там, колбасу… и привезу к Николаиди. Объясню ему, им всем, что Валентина себя неважно чувствует… Да и вообще, что она могла бы им сказать? Что она его застрелила? Или что он застрелился сам? Она ничего не хочет, не хочет видеть их всех…

– А я думал, что ей есть что сказать им…

– Я только что разговаривал с ней. Она не хочет, нет.

– Значит, встречаемся в гостинице. Только за полчаса вы не успеете все купить и отвезти к Николаиди, давайте через час, максимум через полтора…

– Договорились.

Кайтанов вышел из магазина и направился к машине. Валентины там не было. Он оглянулся – улица была пустынна…

…Дверь ей открыла сама хозяйка. Елена Андреевна Власова, невзрачная, закутанная в голубую шаль женщина, увидев перед собой Валентину, склонила голову набок, пристально вглядываясь в ее лицо, словно силясь припомнить посетительницу.

– Вы меня не знаете, – опередила ее вопрос Валентина, – я узнала ваш адрес в паспортном столе… Ведь вы Власова Елена Андреевна, бывшая хозяйка Любы Гороховой?

При упоминании имени своей погибшей квартирантки Власова распахнула дверь перед беременной незнакомкой, приглашая войти.

– Вы кто ей будете? Родственница? – сухим тоном спросила она.

– Если вы позволите, я сначала куда-нибудь сяду…

– Да, садитесь, конечно… Вот, проходите. – Она провела ее в комнату. – Хотите – в кресло, хотите – на диван… Можете даже прилечь, я ведь знаю, каково это – ходить с таким животом… Наверное, уже скоро?

– Да, спасибо. Знаете, я могла бы вас обмануть и сказать, что Люба мне сестра или подруга, но я скажу правду, чтобы уж самой не запутаться… Я – жена того самого Сергея Либина, которого задержали по обвинению в убийстве Любы…

– Ах вон оно что. – Елена Андреевна поджала губы и стянула шаль на плечах, словно кутаясь от повеявшего на нее могильного холода. – И что вы хотите от меня?

– Дело в том, что мой муж погиб… Буквально несколько дней тому назад при странных обстоятельствах. Он не убивал Любу, его подставили, и вы должны мне поверить…

– Любы нет, и теперь какая разница, кто убил…

– Нет, вы не правы, и знаете почему? Ведь пропала и Вера Обухова, ее подружка…

– Подружка, – покачала головой и как-то нехорошо ухмыльнулась Власова. – Да какая она ей была подружка?! Так, прости господи…

– Вы хорошо знали Веру?

– Она приходила сюда. Ей нравилось бывать у Любушки. Ведь та, упокой господь ее душу, была доброй девушкой, веселой, отзывчивой, поэтому, как только у Верки что-то не заладится, так она сразу же к Любе бежит поплакаться… Не мое это дело, но уж больно до мужиков была эта Вера охоча. И корысть свою имела, не то что эта простодыра! У нее и лицо-то всегда намазанное было, словно она прямо сейчас на свидание торопится. И глаза хоть и красивые, но, между нами говоря, блядские… прости господи…