Анна Данилова - Черное платье на десерт

В принципе мне нечего делать у Варнавы – с ним и так все ясно: пока он не получит у Пунш «своих» денег, он ни за что не станет действовать против нее. Другими словами, сейчас, пока в крови его бурлила надежда на возвращение утраченного богатства, он был на стороне Пунш. Больше того, мне следовало даже опасаться его, поскольку я сама выдала себя, дав понять, что все слышала и видела. В сущности, Елена Пунш при мне призналась во всех совершенных ею убийствах, и будь у меня под рукой диктофон, я бы записала ее неповторимую по цинизму речь. Да, ее монологи дорогого стоили и могли бы запросто спасти честь и доброе имя Изольды…

– Почему ты считаешь, что она захочет меня убить? – спросил Варнава.

– Да потому, что ты отказался от нее… Теперь, когда она остается одна и ты не принимаешь ее такой, какая она есть, ей незачем оставлять тебя в живых…

– Но тогда почему же она не убила меня сейчас? Что ей помешало?

– Возможно, она была без оружия… Да и вообще, откуда мне знать?

– А тебе не приходило в голову, что кто-то заставил ее совершать все эти преступления? Но я прошу тебя, Валентина, пожалуйста, не говори ПОКА никому о том, что ты здесь видела и слышала, помоги мне получить от нее то, что принадлежит мне, а потом – решай сама…

– Варнава, ты в своем уме? Ты что, действительно веришь, что она вернет тебе деньги? Уверена, что, не появись я здесь сейчас, ты бы, оставшись в одиночестве, все хорошенько обдумал и все-таки принял предложение Пунш…

– Неправда!

– Правда, еще какая правда! Ты – любишь ее, она – любит тебя, кроме того, она, судя по всему, богата…

– Если хочешь, пойдем к ней вместе, ты подождешь меня, пока я получу свои деньги, а потом сам помогу тебе задержать ее…

– Чтобы ты, Варнава, отдал в руки правосудия свою любовь, свою Елену Пунш? Да за кого ты меня принимаешь?

Наша перепалка могла бы продолжаться долго, но надо было спешить. Мне не было дела до его денег, а потому следовало срочно возвращаться домой, разыскать где-нибудь неподалеку от моего жилища Мишу и вместе с ним вернуться к Ивану.

– Поступай как знаешь… – Я махнула рукой и направилась к двери.

– Так ты не поедешь со мной? – услышала я вопрос и остановилась, соображая, как ему лучше ответить.

– Я не знаю, где она тебе назначила встречу и когда.

– Думаю, это будет не раньше десяти… Адрес? Сейчас прочитаю…

Я слушала и запоминала, не поворачивая головы, после чего, пожав плечами и ничего определенного не пообещав, ушла, так же, как Пунш, громко хлопнув дверью.

Я разозлилась! Мне осточертело всё и все. Хотелось покоя и тишины…

Понимая, что в желтом платье Пунш ходить по улицам небезопасно, я решила переодеться прямо в подъезде, причем в бешеном темпе, чтобы никто из жильцов не застал меня за таким странным занятием.

На такси я доехала до своего дома, и сердце мое радостно забилось, когда я увидела припаркованную почти к самому подъезду белую «Мазду» и сидящего в ней Мишу.

– Ну ты даешь, – ухмыльнулся он и громко, с великим облегчением вздохнул, понимая, как важно для него сейчас, что я все же вернулась, не подставила его, и по его взгляду я поняла, что уж теперь-то он меня никуда не отпустит. – Садись и поехали. Я уж думал, все, кранты…

– Подожди, сначала мне надо решить, куда ехать… Понимаешь, уже темнеет, я немного не рассчитала… Сколько сейчас времени?

– Много. – Машина уже тронулась с места и покатила по фиолетово-оранжевой вечерней улице, унося меня от моего же собственного дома прочь, в неизвестность, в нервотрепку, как бы опуская на один виток глубже в царство ада.

– Да подожди ты! – Я легонько хлопнула Мишу по руке. – У тебя голова-то есть или ты только часть своей машины? Ты когда-нибудь научишься думать или нет? Я не собираюсь посвящать тебя в свои планы, но, надеюсь, ты понимаешь, что мы, три женщины, появились в доме твоего хозяина НЕ СЛУЧАЙНО. И если ты служишь Ивану и предан ему, а мы – друзья и гости, нашедшие приют под крышей его дома, то будь любезен, не задавай лишних вопросов и помогай нам. И если сегодня тебе пришлось проторчать целый день под окнами моего дома, значит, так оно и было задумано. Во всяком случае, мысль о том, что я, вернувшись сюда в любую минуту, увижу твою машину, придавала мне сил и уверенности. Мы бы могли сейчас возвратиться в лес, в жилище твоего босса, но сегодня поздно вечером должно произойти достаточно серьезное событие, и, прежде чем принять решение, мне необходимо подумать, каким образом известить об этом Изольду и Екатерину Ивановну. У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?