Анна Данилова - Печальная принцесса

Марк посмотрел в окно – ветер хлестал в стекла мокрым снегом и дождем, над городом нависли акварельные, размытые темно-серые тучи, а солнце укатилось прочь, не оставив ни единого теплого луча. Да, в такую погоду, пожалуй, склонный к депрессии человек от одного взгляда в окно взвоет и забьется под одеяло, заскулит. Если же его, одинокого, в этот момент еще и предали, оскорбили, унизили или просто бросили за ненадобностью, как ненужную вещь, то новый нейлоновый чулок – просто спасение…

Он вышел из комнаты на лестницу, поднялся на один пролет, протискиваясь между толпящимися на ступенях соседями, и позвонил домой. Спросил Риту, как дочка. Ему просто необходимо было услышать голос жены, ее дыхание, он словно набирался сил, пытаясь представить себе ее, сидящую на кровати с Фабиолой на руках и кормящую дочь грудью. Дома все было спокойно и радостно. Марк подумал о том, что он непозволительно счастлив, и, едва дыша от переполнявших его чувств, вернулся обратно в ад, в комнатку, где продолжала вглядываться в туман долины смерти девушка Лиля. Марку вдруг захотелось взять ее за плечи и встряхнуть как следует, надавать по щекам, чтобы привести в чувство, оживить и объяснить ей, дурехе, как же много она потеряла, повесившись на чулке, вместо того чтобы, скажем, родить ребенка.

– …Ее мужчина бросил, – вдруг услышал Марк и с любопытством уставился на сидевшую перед ним женщину, соседку.

– Мужчина?

Она кивнула головой. Так он и знал, что смерть вызвана желанием избежать продолжения нестерпимой боли, которую этой яркой блондинке причинил мужчина.

– Она давно живет в этой квартире? – спросил Марк.

– Она снимает комнату, это не ее квартира. Катя пустила ее к себе, не помню точно когда. Вот они вдвоем и живут.

– Они не ругались?

– Кто?

– Катя и Лиля? – Марк записал в блокноте: «Фабиола – мой цветок, я обожаю тебя, моя малышка».

– Нет, что вы, они жили мирно. Правда, время от времени Лиля съезжала с квартиры, думаю, она иногда жила в каком-то другом месте, с мужчиной.

– Расскажите все, что вы знаете об этом. О Лиле, о ее мужчине, о ее приятелях, подругах.

Судмедэксперт Борис Григорьевич Анджан сделал ему знак, Марк подошел к нему, и они вместе встали у окна, подальше от любопытных ушей.

– Возможно, перед тем как повесить девушку на дверную ручку, кто-то придушил ее, – сказал внешне бесстрастно Анджан.

Брови Марка взлетели вверх.

– Вот, смотри, видишь, следы пальцев? Если окажется, что повреждения горла характерные, как при удушении руками… Словом, я-то, сам понимаешь, никуда не тороплюсь, поэтому подождем, что покажет вскрытие и более тщательное обследование. Марк, но ты только посмотри, что ни женский труп – то красотка!

Борис говорил это чуть слышно, так, чтобы никто из находившихся поблизости не мог услышать его слова.

– Красивые женщины словно притягивают к себе смерть, преступления. Не думаю, что такую красивую девушку могли придушить из-за денег, скажем, или по политическим мотивам. Любовь! Собственнические замашки мужика, который не мог смириться с тем, что она не принадлежит ему.

Марк был с ним полностью солидарен. Вернувшись к свидетельнице, охотно дающей показания, Марк снова достал блокнот, все последние страницы которого были исписаны его нежными признаниями, обращенными к новорожденной дочери. Ему казалось, что именно это и есть самое главное, ради чего он, собственно, и живет, работает, рискует жизнью и проводит так много времени вне семьи. «Я изменился, я сильно изменился, – написал он, слушая свидетельницу. – Я стал внимательнее к людям, чувствительнее, слабее. И все это из-за тебя, моя Фабиола».

– …Потому что мои окна выходят на улицу, и мне все было слышно, да и видно. Они приехали вдвоем: мужчина и женщина. Мужчина сразу вышел из машины и направился к подъезду. Было поздно, около половины первого ночи. Я и раньше видела этого мужчину и эту машину и знала, что он приезжает к Лилечке, вы бы только видели, какая это была прекрасная пара. Но разве я могла предположить, что он женат? И что он приедет к ней вместе с женой?!

– Почему вы решили, что это его жена? – машинально спросил Марк, рисуя в блокноте пышную розу.

– Сначала трудно было понять, кто она такая. Но когда Лилечка с воем выбежала из подъезда и вдруг набросилась на нее, сняла с ноги шлепанец и принялась бить им в каком-то исступлении по голове этой женщины…

– Может, это была все-таки не жена?

– Лилечка твердила: «Он тебя не любит, не любит, живет с тобой только ради детей. Я ненавижу тебя, ненавижу!!!» Вот так она кричала, была сама не своя от чувств. Я все видела и, к сожалению, ничем не могла ей помочь.