Анна Данилова - Выхожу тебя искать

– Она запасалась этим в прошлом году, носилась по аптекам и скупала хирургическую вату и бинты. Кажется, она собиралась устраиваться на птицефабрику, потрошить цыплят, а там ведь ножи вон какие острые…

– Вы хотите сказать, что эти бинты ей не пригодились?

– Нет… Пришла пару раз с выбитыми костяшками пальцев на руках, объяснила, что руку сунула в какой-то станок, а в другой раз пришла с разбитой губой, говорит, с товаркой парня не поделили…

– Так она работала на птицефабрике?

– Работала, но мало, где-то около месяца, мы с ней в то время мало виделись, у нее, я думаю, был в это время другой парень, я его никогда не видел, но мне говорили, что он подвозил ее на иномарке. Некрасивый здоровый мужик килограммов на сто пятьдесят…

Юля записала в блокноте: «Узнать, действительно ли работала Рыжова на птицефабрике?»

– А у вас в общежитии никто из женщин не носит красивые туфли на тонких каблуках? – Юля задала этот вопрос явно не по адресу, об этом надо было спрашивать всезнающую Любу, но встречаться с ней снова почему-то не хотелось. «Опять непрофессионализм?»

– У нас только Елена-итальянка такие носила, но она больше здесь уже не живет.

– А кто это? И почему из всего общежития вы назвали только ее? Неужели остальные девушки и женщины не носят туфли на каблуках?

– Не носят. У нас, говорю же, – он казался раздраженным, словно злился, что его не понимают и задают глупые вопросы, – была только Лена такая… Она любила все красивое, последние деньги тратила на тряпки и косметику, вечно жила в долгу как в шелку… Вот у нее полно было туфель на шпильках…

– Как вы сказали – на шпильках?

– Да, она говорила, что… – И тут Наполов, простой, грубоватый парень, который мало что смыслил в женских делах, густо покраснел, словно стыдясь того, о чем говорит он, мужчина, но, с другой стороны, заметно оживляясь, что свидетельствует о том, что ему доставляет удовольствие вспоминать девушку или женщину по имени Елена, которая единственная из всех, живущих рядом, следила за своей внешностью. – Она говорила, что для женщины самое главное – это красивая и дорогая обувь, что женщина может носить хоть рыбацкую сеть вместо платья, но на ногах у нее должны быть красивые, изящные туфли… И еще она делала маникюр… Она была высокая, красивая и знала, что ей надо от жизни… Никто не знал, где она работала, кроме меня…

– И кем же она работала?

– А вот этого я вам сказать не могу. Это тайна.

– Она занималась проституцией?

Наполов медленно поднял голову и посмотрел на Юлю тяжелым, полным невыразимой тоски взглядом – от былой оживленности не осталось и следа.

– Вы что, и ее знаете?

– Нет, но вы сказали, что это тайна, и я сразу же догадалась, какая тайна может быть у женщины, которой необходимы деньги на покупку дорогих туфель… Это же очень просто. И где она работала?

– Ходила по адресам, а я ее иногда провожал и встречал, я большего не мог для нее сделать… Но она не любила, когда я за ней ходил, ругалась, говорила, что не нуждается в моей защите, что сама справится… Она и правда была сильная, в школе когда еще училась, легкой атлетикой занималась… Но все равно ей иногда от клиентов доставалось…

– Андрей, вы так о ней рассказываете… Вы любили эту девушку?

– Не знаю, но, когда она уехала, я ждал ее… Я и к Наташке стал ходить, потому что они дружили с Леной. Такие разные, а дружили… Но у Лены была тайна, и, хотя она не была красивая, она была настоящей женщиной…

– Она была вашей любовницей?

– Это было всего два раза. А потом она уехала. Я искал ее в тот вечер, ездил на вокзал и в аэропорт, но не нашел…

– А почему она уехала и куда?

– Я помогал ей укладывать вещи, она сказала, что попала в неприятную историю, что один из клиентов не то умер, не то еще что, я так и не понял… Но в тот вечер у нее лицо было серое, а глаза такие, каких я еще ни разу у нее не видел, огромные и страшные…

– Она чего-то боялась?

– Да, очень боялась, и это было так на нее не похоже…

– Андрей, я понимаю, что порядком измучила вас, но последний вопрос: назовите фамилию этой девушки.

Юля вдруг представила себе, как сейчас, уже через пару минут Андрей побледнеет, когда узнает, что девушка, которую он любил и которая была смыслом его жизни, мертва, и ей стало нестерпимо больно от сознания существования той необратимой силы, называемой роком, от которой нет спасения никому и никогда, что человек, преследуемый этим черным, пахнущим смертью ветром, обречен… Вот и Андрей обречен на встречи с девушками, стоящими одной ногой в могиле. Он до конца своих дней будет любить женщин, ему недоступных, которые будут дарить ему свою благосклонность лишь от скуки или в порыве чуть ли не материнского чувства или благодарности за его любовь. Он будет довольствоваться тем, что останется в этих женщинах после того, как ими попользуются десятки, а то и сотни других, более удачливых и, безусловно, сильных мужчин. И разве он виноват, что природа наградила его хорошим вкусом, но забыла вложить в него гордыню и удачу?