Анна Данилова - Выхожу тебя искать

– Уберите ее отсюда! Я ее не знаю! Она сумасшедшая! Кто ее сюда привел?

– Да ведь это же шутка, господин Злобин! – зловеще усмехнулся Крымов. – А девушку вы эту очень хорошо знаете… Ведь сначала вы сами пробовали ее на роль бойца. И даже ударили несколько раз по лицу, после чего у нее чуть не вылетел глаз, а уж потом к ней подпустили словно сорвавшуюся с цепи Еванжелисту… Что, не узнаете эту девушку? Это же та самая девушка, которую на ваших глазах забили до смерти, а потом с вашего же согласия бросили в Затон… И это именно ее вы заприметили и затащили в свою машину ровно год назад и тоже накануне вашего дня рождения! Это же был подарок…

Девушка между тем, прекрасно ориентируясь в пространстве, подошла к еще более растерянному Боксеру. Юля, наблюдая эту сцену, поняла, что этот в общем-то смелый и рискованный человек, для которого не существует ничего святого, а человеческая жизнь – ничто, даже этот человек был потрясен появлением девушки.

Конечно, Юля понимала, что это розыгрыш, давление на психику и что история с гробом и загримированной под покойницу девушкой лишь блестящая идея Крымова, но Боксер почему-то не понял этого. Он поверил . И превратился в изваяние от неожиданности…

– Ипподром окружен, выходите по одному, – раздался раскатистый, наэлектризованный угрозой голос, рвущийся из динамика, установленного где-то сверху, – не советую усложнять ситуацию. Все будут отпущены после формального допроса. Извините, господин Злобин, но вы по уши в дерьме!

Нет, это была не милиция, никто бы не посмел задержать такую компанию, да еще и при таких щекотливых обстоятельствах… Но, учитывая шок, который испытал каждый, начиная с вице-мэра и кончая буфетчицей, протирающей в своем крошечном баре стаканы, все поверили властному механическому голосу, послушно встали и, как овцы на заклание, потянулись к выходам…

Несколько человек в масках, проворно проскользнувшие с черного хода, мгновенно обезоружили охранников, и Юля собственными глазами увидела, как защелкнулись наручники на том охраннике, который обычно приносил ей завтрак.

За считаные минуты старая конюшня опустела… Откуда-то снаружи доносились возмущенные крики, шум подъезжающих и отъезжающих машин, затем завыла сирена: вот теперь приехала милиция!

Юля подхватила почти бесчувственную Стеллу, которая, бормоча что-то, казалась невменяемой.

– Юля, он был здесь, ты видела его? Это мой муж, Кокорев… Он пришел посмотреть, как будут избивать меня… Я не знаю, что на меня нашло, но еще полчаса тому назад я готова была задушить тебя вот этими вот… – Она посмотрела на свои, словно бы чужие, руки и разрыдалась.

Увидев бежавшего к ней со всех ног Шубина, Юля закрыла лицо руками, боясь, что все это ей только снится и открой она сейчас глаза, как вновь окажется в том страшном доме…

– Юля, родная моя, господи, я и не думал, не ждал… – Он подхватил ее на руки и прижал к себе сколько было силы. Он плакал, уткнувшись ей в волосы. Он тоже не верил, что держит на руках именно ее, а не плод своего измученного воображения. – Мы знали, знали, что ты живая… Пойдем скорее…

– Игорек, подожди минутку, мы не можем оставлять здесь Стеллу, тут был ее муж… Она в шоке…

– Не переживай, за ней пришли… из детского сада две ее подруги. Думаю, что им будет о чем поговорить.

И действительно, выйдя на свежий воздух, Юля увидела обнимающихся Стеллу и двух женщин, которых она видела в детском саду.

– И как вы догадались?..

И тут она увидела Крымова, который о чем-то беседовал с Корниловым. Оба курили, Крымов смотрел под ноги, а Корнилов его сердито отчитывал. Появление Юли заставило Корнилова замолчать. Крымов подошел к ней, обнял, а Корнилов, последовав его примеру, растроганно гладил ее, как маленькую, по голове.

– Ну вот, видишь, жива… А ты переживал… Руки-ноги целы, голова вроде тоже… Где же тебя держали, детка?

– На курорте… – Губы у нее сводило судорогой, внутри все дрожало, она не могла еще прийти в себя, вымолвить хоть слово.

– Ей надо отдохнуть, – сказал Шубин и повел ее к своей машине.

Вокруг конюшни стояли милицейские машины и одна «неотложка», за которыми медленно двигался к конюшне огромный красный автобус. «Вернулись за пивом-водкой, стульями-гробами…» – подумала Юля, глядя на эту фантасмагорию.

В машине Шубина она потихоньку приходила в себя. Пила коньяк, обжигающий, горько-сладкий, – прямо из горлышка и рыдала в голос… Слезы все это время стояли у нее в горле, но ведь не всем же можно их показывать. Обнаруживать свою слабость…