Олег Рой - Банкротство мнимых ценностей

Собираясь домой, он заметил у стойки администратора новое лицо – пышноволосую блондинку с точеным носиком и очень белой кожей. «Марина» – значилось на бейджике, приколотом так, чтобы наиболее выгодно подчеркнуть грудь, высокую и очень красивую. Марина была немного полновата, но это лишь придавало ей дополнительное очарование – вся она казалась такой мягкой, такой уютной, точно обожаемая хозяевами породистая кошечка.

– Добрый день, Мариночка! – приветливо улыбнулся Крутилин. – Вы, я смотрю, новенькая? Что-то я никогда вас тут раньше не видел.

– Да, я новенькая, – девушка охотно подхватила эстафету кокетства. – Буду теперь вместо Насти. Она замуж выходит, слышали? За одного из здешних клиентов.

– Что вы говорите? Нет, я не знал. И за кого же?

Случись этот ничего не значащий разговор еще полгода назад, он тут же выветрился бы у Жени из головы. Но к тому моменту его брак с Кариной уже стал давать трещину. Нет, они не ссорились, не выясняли отношений, не предъявляли никаких претензий друг к другу. Просто Лохнесс чувствовал, что они отдаляются все больше и больше. Да и вообще, были ли они когда-нибудь близки? Изначально было ясно, что они не подходят друг другу, слишком разные по темпераменту… Да и вообще разные. Последнее время в семейной жизни он ощущал себя так, словно пытался вальсировать в одиночку. Он танцует, а партнерша только стоит рядом, не шелохнувшись, и с места не двигается.

Крутилин стал чаще приезжать в фитнес-клуб и почти каждый раз видел там Марину. Она все больше нравилась ему – такая юная, такая ладная, такая милая. И эти чудные льняные волосы… Марина мягка и приветлива, но за этой мягкостью невооруженным глазом можно разглядеть страстную натуру.

«Вот на ком надо было жениться, а не на Каринке», – думал он иногда.

А потом у Карины заболела тетя, сестра матери, жившая в Ростове. Мамедовы всем кланом подорвались туда, а Лохнесс остался на неделю «соломенным вдовцом» и сам удивился, насколько обрадовало его подобное стечение обстоятельств.

В первый же вечер он поехал в фитнес-клуб, а когда собрался уезжать, едва дойдя до своей машины, вернулся, подошел к Марине и проговорил со смущенной улыбкой:

– Представляете, забыл пакет из супермаркета! Борсетку из ячейки взял, а пакет забыл. А там продукты на вечер, я по дороге отоварился. Жена уехала на неделю, придется теперь самому хозяйство вести, холостяцкие ужины готовить…

Марина с готовностью ответила:

– Хорошо, что вспомнили вовремя. Конечно, сейчас сходим посмотрим, где ваш пакет. Какой был номер ячейки?

– Забыл, – Крутилин неловко развел руками.

Разумеется, он лукавил. И еды Карина оставила полный холодильник, и номер ячейки он отлично помнил, тем более что спрятал там пакет специально. Но Марина не поняла его хитрости – или сделала вид, что не понимает.

Она грациозно повернулась и сняла со стены, утыканной крючками, несколько ключей.

– Ну, пойдемте поищем.

В клубе почти никого не осталось, и запертых кабинок было мало. Марина принялась осматривать пустые ячейки, то приседая, то поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть на верх шкафчика. Шикарные густые волосы струились по ее спине. Каждая ее поза, каждое движение подчеркивали достоинства фигуры, этого удивительного сочетания пышных груди и бедер и на редкость тонкой талии. Лохнесс поневоле залюбовался ею. Марина вся казалась округлой мягкой плюшевой игрушкой.

– Вот, нашла, – девушка указала на одну из ячеек. – Посмотрите, это ваш пакет?

Он подошел поближе, думая, что Марина отступит на шаг, чтоб подпустить его к узкой двери ячейки, но этого не случилось, и они внезапно оказались очень близко друг к другу. Все как-то произошло само собой, Крутилин даже не ожидал от себя такого, он искренне считал себя верным мужем.

Однако Карина так измучила его своей холодностью и равнодушием, что он, как само собой разумеющееся, обратил внимание на молодую, смешливую, веселую Марину, которая казалась ему свежим весенним цветком, олицетворением женственности и чувственности.

Первый раз был каким-то дико возбуждающим, на Женю навалился ворох новых ощущений, вся его кожа как будто горела. Марина оказалась очень нежной и очень искусной в любви. Вечером Лохнесс возвращался домой, даже не испытывая особого чувства вины. Он вдруг понял, что отношения с женой давно уже его не удовлетворяют, он не чувствовал гармонии, но осознал это только сейчас. Да, он привязался к Карине, но природа брала свое: ему хотелось любви, ласки, теплоты и страсти. Потому в его жизни и появилась полная противоположность Карины – зеленоглазая Марина, с ее мелодичным голосом и нежными прикосновениями, сводившими его с ума. От нее веяло слабостью и мягкостью, тем, чего так недоставало Карине.