Анна Данилова - Дождь тигровых орхидей

Появился Планшар, он тяжело дышал, галстук его развязался и съехал набок, на лбу выступили бисеринки пота, он посмотрел на часы.

– Семь ноль-ноль, я слышу, стучат в дверь, это, должно быть, приехал мой друг. Откройте ему, пожалуйста.

Анна, не зная, куда деться, чтобы ее никто не увидел, такую заплаканную и взволнованную, отошла к окну и достала пудреницу. Митя долго возился с замком, но когда открыл, Габи, расталкивая всех, бросилась к появившемуся на пороге высокому солидному господину в черном костюме и обняла его, затем, повернув свое сияющее личико к не менее радостному Планшару, воскликнула:

– Исаак приехал!

Анна, услышав ее возглас, повернулась и, встретившись взглядом с Хорном-старшим, стала оседать на пол, пока ее не подхватил Митя. Все засуетились, позвали Марту, появился нашатырь, Анне побрызгали в лицо холодной водой и усадили в кресло в большом зале, где было безлюдно.

Все, что происходило в последующие полчаса, Анна помнила смутно. Когда ей стало лучше, все, кроме Исаака, вернулись за стол.

– Ты видел Мишу, он знает, что ты здесь?

– Знает, я звонил ему. Ну как, девочка, тебе лучше?

Она гладила его черные с проседью волосы, целовала душистые теплые щеки, губы, по которым она так стосковалась, и боялась, что не выдержит и умрет от счастья.

– Я приехал за тобой, Аня. Шубин написал мне, что ты выходишь за него замуж, и тогда я понял, что случилось что-то непоправимое. Я много лет знаю его, знаю тебя – скажи, ведь он вынудил тебя? Поэтому я как только прилетел, так сразу из аэропорта и поехал к нему. Аня, ты не поверишь, но он плачет, как мальчик, у которого отобрали любимую игрушку, но этого и следовало ожидать.

Анна взяла его руку в свою и спросила, боясь услышать правду, без которой в то же время она больше не могла жить:

– Скажи, почему ты не забрал меня еще тогда?

– Я не мог, мне нужно было время, чтобы обосноваться там, а это все не так просто и не так быстро, как хотелось бы. Но мне помогли мои родственники, друзья, которые уехали туда намного раньше. Я не мог обнадеживать тебя, к тому же ты была не одна.

– Но ты ведь знал, что я бы все бросила и поехала к тебе, скажи, знал?

– Конечно, знал, потому и приехал за тобой. У меня сейчас свой кабинет, клиентура, я купил большой дом.

Анна попросила сигарету, немного успокоилась.

– А у меня тоже есть кое-что для тебя, вернее, кое-кто. Пойдем, я тебе покажу.

Из глубины галереи зазвучала музыка, некоторые гости уже прогуливались по залам, среди них продолжала бегать неутомимая маленькая девочка, только теперь платьице ее было вымазано в креме, а в руках она держала пирожное.

– Откуда ты знаешь Планшара, Исаак?

– Я знаю его еще с тех пор, как он приехал к нам сюда первый раз. Я тебе рассказывал, только ты не помнишь. Он в то время был комиссаром Каннского аукциона, и мы с ним тогда недурно заработали. А ты была влюблена в своего Руфинова.

Они остановились перед «Обнаженной М.», и Хорн удивленно вскинул брови:

– Аня, да это никак ты? Этот Дорошев, на котором помешан Планшар, действительно талантлив. Неужели ты ему позировала?

– Это не Дорошев, а Дождев, я тебе потом все объясню. А на картине – не я, а Маша Руфинова – твоя дочь.

– Моя дочь? Как это понимать, Аня? Что ты такое говоришь?

– Ты же знал, что у меня будет ребенок, Исаак?

– Конечно, знал, но ведь девочка умерла!

– Она жива… Это все Руфинов, я тебе потом объясню. Главное, что наша с тобой дочь жива и находится здесь, в соседнем зале. Мне многое предстоит тебе рассказать. Смотри, вот и она.

Маша подошла и молча обняла Анну.

– Представить себе не могу, что была так груба с вами, Анна Владимировна. – Хорн от изумления потерял дар речи. – Но сейчас я так счастлива, что мне хочется говорить вам только самое хорошее. Сегодня очень важный день для Мити, а стало быть, и для меня. Знаете, что он едет в Нант? Я так рада за него! – Она повернулась к Хорну и протянула ему руку. – Вот уж кому не надо представляться, знаю-знаю, вы – отец Миши. Он у вас славный, добрый, и я очень рада, что он вернулся к Гере. Вы видели сегодня Геру? Она так хороша, что мужчины не сводят с нее глаз. Я немного выпила шампанского, поэтому так много говорю.

В зал почти вбежали Ольга с Руфиновым. Казалось, она убегает от него. Следом показался Дымов. Увидев Хорна, Руфинов взялся за сердце.

– Исаак, рад видеть!

Маша, поцеловав Анну, пошла навстречу Мите, который делал ей знаки и звал потанцевать, а Дымов пригласил Ольгу. Оставшись с Хорном и Руфиновым, Анна вздохнула и, проследив за взглядом Хорна, сказала: