Анна Данилова - Роспись по телу

– Но с чего вы взяли, что у нее должно было быть для вас какое-то письмо? – Гел задала правильный вопрос. И от того, как Валерий ответит на него, зависело многое в жизни Рейс. Поэтому она вся сжалась в ожидании.

– Я сначала не знал ничего о письме, – ответил Валерий. – Но эта девушка… Надя… Она, как только услышала, что я ищу Гел, так сразу же набросилась на меня чуть ли не с кулаками. Она кричала на меня и топала ногами… Ей не понравилось, что я ищу настоящую Гел. Вот она-то и сказала мне, что у нее никакого письма нет.

– Ты хочешь сказать, что она до твоего прихода знала о существовании у настоящей Гел письма?

– Конечно! И я подумал тогда, что, вероятно, не я один разыскиваю эту Гел. Вот почему я удивился, когда вы представились этим необычным именем. Вы на самом деле та самая Гел?

– Да. Но только никакого письма ни для вас, ни для кого бы то ни было у меня не было. И тот, кто адресовал вас ко мне, просто решил подшутить либо надо мной (что скорее всего, раз вы были не первый, кто меня разыскивал), либо пошутили над вами… Остается лишь выяснить кто.

– Дурацкая история. Она чуть было не поссорила нас с тобой, – Валерий обнял Женю. – А что касается моего имени, то здесь и вовсе вышло недоразумение… Я с самого начала представился тебе Валерой. Но ты, вероятно, не расслышала и стала называть меня Валентином. Ну а если хорошенько припомнить все , то мы друг друга по имени ни разу и не назвали…

Женя Рейс густо покраснела. Это была правда. Она выразительно посмотрела на Гел. Вот видишь, я же говорила, он не лжет, это всего лишь недоразумение , словно бы говорил ее взгляд. И Гел не оставалось ничего другого, как удалиться.

В подъезде она села прямо на ступеньку и закурила. Она знала, чувствовала, что Жене грозит беда, но объяснить ей это сейчас, подобрать нужные слова не могла. Ей оставалось только одно – вернуться домой и обо всем рассказать Земцовой. Но впереди был целый день, и она подумала о том, что было бы неплохо успеть до вечера разыскать Ольгу Белоконь. Ей не терпелось поскорее разделаться со всеми делами, продать квартиру и начать свою жизнь с нуля. И эта ее жизнь уже будет без компромиссов, в ней будет все ясно и правильно. В сущности, жизнь слишком коротка, чтобы ее разменивать на что-то иллюзорное, призрачное, то, чем она жила до последнего дня…

Сначала она позвонила к себе домой, где ее должна была дожидаться Земцова. Но когда поняла, что в квартире никого нет, то перезвонила ей на сотовый.

– Юля? Это я. Ты можешь сейчас говорить?

– Нет, – отозвалась тихим голосом Земцова, и Гел показалось даже, что она плачет.

– Что-нибудь случилось? Ты не дома, как я понимаю?

– Да. Я в машине.

– У тебя неприятности?

– Пустяки.

Гел подумала, что, если бы ей действительно что-то угрожало, она бы нашла способ подать знак. Неужели она снова попала в лапы к Фиолетовому? Она не представляла, с кем в машине могла оказаться Земцова, а потому перепугалась.

– Ты свободна?

– Да, все в порядке.

– Ты заставляешь меня нервничать…

– Брось. Я с Германом.

– Уф… Ну да ладно, потом все расскажешь. Сначала скажи, могу ли я сама попытаться разыскать эту Белоконь хотя бы в справочном бюро? Или через Интернет? Или же у тебя есть какие-то свои планы на этот счет? Ведь она – следующее звено…

– Я знаю. Поговорим об этом вечером. Надо все обдумать. Ты рвешься в бой?

– Да, ты все правильно поняла. Дело в том, что я только что от Рейс. Я навела справки об этом парне. Его зовут Валерий Франк.

– Разве не Валентин?

– Нет. Они так были увлечены друг другом, что ни разу не назвали друг друга по имени. Во всяком случае, они мне именно так это и представили.

– Ты сама разговаривала с ним? Ты видела его?

– Да. Так получилось, что, опросив соседей и выяснив, что он действительно москвич и давно живет в этой квартире, я решила показаться ему, тем более что он искал меня… то есть Гел. И знаешь, что он мне сказал?

И Гел коротко изложила Земцовой суть своей беседы с Франком.

– Ты хочешь сказать, что и его направили по тому же следу? И что ему принесли… – она не посмела в присутствии находящихся рядом с ней в машине Германа и Харыбина произнести слово «письмо» или «конверт».

– Письмо, – продолжила ее фразу Гел. – Да, представь себе, ему тоже принесли конверт, где черным по белым было написано…

– Я поняла. Вернее, все это лишь осложнило дело. Приезжай домой и не предпринимай ничего самостоятельно. Я прошу тебя.