Анна Данилова - Хроники Розмари

– Он просил меня надеть белый свитер, там, когда мы были в «Отрадном», тебе это ни о чем не говорит? Он хотел представить вместо меня – тебя… – Дина шмыгала носом, и внутри у нее все клокотало от ревности и обиды.

– Да он просто хотел проверить, остались в нем прежние чувства ко мне или нет! Дина, прошу тебя, возьми себя в руки, поработай над собой, лучшего мужа, чем Чагин, ты никогда не найдешь!

– Хорошо, Маша. Я попробую.

– Ты обещаешь мне, что в случае, если понадобятся деньги, ты позвонишь мне? У тебя остались мои телефоны?

Дина вдруг вспомнила, что листок с ее телефонами она отдала Аникееву. Велико было искушение именно сейчас, когда на поверхность всплыл чек с бензиновой станции, рассказать Маше обо всем, что случилось, высказать свою версию, успокоить ее, но она сдержалась.

– Если тебе не трудно, продиктуй все еще раз. Мне кажется, я потеряла тот листок.

– Эх, ты, Маша-растеряша… Записывай.

«Это ты – Маша-растеряша, – подумала с досадой Дина. – Потеряла Чагина. А я постараюсь не потерять!»

Потом позвонил Шведов. Напросился на кофе. Они уже встречались, и Дина объявила ему о своем решении выступать в суде, защищая свое право на наследство, самой, лично.

– Все привыкли, что без адвоката – никуда. Но мое-то дело – правое. Есть завещание, вы сами мне его только что передали, и там черным по белому…

Но он упрямо гнул свою линию: мол, она не сможет от волнения и двух слов сказать.

– Но я и не собираюсь ничего говорить. Более того, я могу и вовсе не приходить в суд. И пусть все идет как идет.

Ей на самом деле в тот момент было все равно, чем закончится дело. Родственники генерала приезжали к ней, звонили в дверь, но она им не открыла. Сказала, что, если они не оставят ее в покое, она позовет милицию. Какие-то мужчина и женщина – вероятно, дети Эдуарда Сергеевича. Женщина, более эмоциональная, оскорбила Дину, обозвав ее шлюхой. Через дверь…

Шведов был маленький круглый еврей, с аккуратной смуглой лысиной и густой седой шевелюрой по ее краям. Маленькие розовые уши, крупный, напоминающий молодой баклажан, нос, выпуклые умные глаза и полные, со здоровым румянцем, щеки.

– Замерз, – признался он ей с порога. – Дина Евгеньевна, у вас заплаканный вид… Переживали? Думали о суде? Успокойтесь. Все это будет не скоро и не так болезненно, как вы думаете. Можете во всем положиться на меня.

Она сварила кофе, поставила перед нахальным, напористым адвокатом тарелку с бутербродами.

– Вы, я вижу, одна живете? Судя по обстановке, Эдуард Сергеевич достойно оплачивал ваш труд.

– Послушайте, что вы от меня хотите?

– Понимаете, когда вы наймете меня, мы сможем сделать официальный запрос в банк и выяснить с точностью до рубля, сколько денег находится на вкладах вашего покойного хозяина. Кроме того, у него, помимо квартиры, есть еще и дача, и дом в деревне. Неужели вам самой не хочется узнать, что именно вам досталось по наследству? Ведь его родные прикатили сюда, отлично зная, за что они борются.

– Скажите, Ефим Абрамович, а вы сами-то откуда знаете Эдуарда Сергеевича? Вероятно, он доверял вам, раз поручил вести его дела?

– Мы были знакомы с ним тридцать пять лет. Познакомились на службе, так случилось, что были общие дела, приятели…

– А что случилось в его семье, почему он не общался с ними и даже слышать ничего о них не хотел?

– Ему поставили ошибочный диагноз, представляете? Сказали, что он должен прожить не больше года. Он, как и всякий человек, испугался, стал готовиться к смерти. Рассказал об этом сыну и дочери, они живут в Томске. Сын приехал и сразу же завел разговор о квартире, сказал, что отец не должен быть эгоистом, должен подумать о своих детях и внуках. Ну и все в таком духе. Потом приехала дочь, и они уже вдвоем стали обрабатывать старика. И он выгнал их. Обоих. И сказал, что больше у него нет детей. Вот и вся, собственно, история. Он так и не смог простить их. Так мы будем работать вместе? – Он отправил в рот последний кусок бутерброда и промокнул красные полные губы салфеткой.

Телефон, лежавший на столе, ожил. Дина схватила его:

– Слушаю?!

Это был Аникеев.

– Я через час вылетаю в Москву. С меня – шампанское! – кричал он в трубку. – Успокойся. Твою Григорьеву раскололи, как гнилой орех. Можешь печь пироги и встречать своего Чагина!

– Я вас обожаю!!! – закричала взволнованная Дина. – До встречи!!!

Она выключила телефон и посмотрела на адвоката победным взглядом.

– Ладно, ваша взяла. Я нанимаю вас, но условия обсудим позже. Скажу сразу – о процентах даже не мечтайте. Я не вчера родилась. А теперь – оставьте меня.