Анне Хольт - Что моё, то моё

– Что-нибудь ещё?

Аксель покачал головой. Он хотел вынуть кредитную карту, но когда, наконец, добрался до бумажника, официант уже ушёл.

Он должен расслабиться.

Никто на него не смотрит. Никто не узнаёт.

Этого он больше всего боялся. Что кто-нибудь вспомнит его. Когда самолёт приземлился в Гардермуене, главном аэропорте Осло, он испытал жуткий страх и захотел первым же самолётом вернуться обратно. Отменить сделку. Въехать в свой старый дом, забрать назад лодку, кота и стеклянных солдатиков. И всё станет как прежде. Ведь ему было так хорошо, так спокойно, особенно после того, как той мартовской ночью в 1993-м его наконец оставили эти ужасные ночные кошмары.

Норвегия изменилась.

Даже люди разговаривают иначе. Какие-то мальчишки, сидевшие перед ним в автобусе, говорили на языке, которой он едва понимал. Он испытал некоторое облегчение, добравшись до «Континенталя». Аксель вспомнил названия всего двух хороших гостиниц в Осло: «Гранд» и «Континенталь». Второе звучало привлекательней. Никаких сомнений в том, что это будет стоить очень дорого, у него не было, но теперь он обеспечен деньгами и у него есть платиновая карта. Когда он положил на стойку американский паспорт, женщина заговорила с ним на английском. Он ответил ей по-норвежски, она улыбнулась. Дружелюбно вела себя с ним. Все вокруг были дружелюбны, а в «Театральном кафе» официант говорил на языке, знакомом Акселю Сайеру.

– Вы здесь проездом? – спросил худощавый мужчина, кладя счёт на стол.

– Да. Нет. Проездом.

– Вы живёте здесь, в отеле? – спросил официант, протянув руку за карточкой. – Желаю вам приятного отдыха. Лето, судя по всему, всё-таки начинается. Чудесно.

Аксель решил подняться в номер и вздремнуть пару часов. Ему нужно привыкнуть к этому городу. Вечером он пройдётся по улицам. Он хотел выяснить, что именно уцелело в его памяти, узнать Норвегию. Понять, узнала ли Норвегия его. Аксель в этом сомневался. Столько времени прошло. Чересчур много. Завтра он встретится с Евой. Но не раньше. Он должен быть отдохнувшим, когда увидит её снова. Она ведь больна, и он был готов ко всему.

Перед тем как уснуть, он решил позвонить Ингер Йоханне Вик. Было всего три часа дня. Скорее всего она на работе. Может быть, она до сих пор сердится на него за то, что он тогда сбежал. Но она же отправилась в Америку ради него! И оставила свою визитную карточку и в ящике, и у входной двери.

По крайней мере ей будет интересно ещё раз поговорить с ним.

У Ингер Йоханне было странное ощущение, что уже наступила пятница. Когда она отлучилась с работы под тем предлогом, что ей нужно в книжный магазин, ей несколько раз пришлось напомнить себе, что неделя дошла только до середины и сегодня среда, 7 июня. В «Норли» она отыскала карманное издание последнего, шестого романа Асбьёрна Ревхайма «Грехопадение, четырнадцатое ноября». Ингер Йоханне казалось, что она уже читала его. Прочтя тридцать страниц, она поняла, что ошиблась. По жанру это был фантастический роман, а ей такие книги не особенно нравились.

Приближалось время новостей. Она включила телевизор.

Лаффена Сёрнеса видели на северном шоссе в окрестностях Осло. Он передвигался пешком. Описание трёх незнакомых между собой свидетелей полностью совпадали – одет в камуфляжную форму, рука в гипсе. Но поймать его не смогли, он снова скрылся в лесу. Полиции вызвались помочь двое финских охотников. Телеканал «ТВ2» выслал в район вертолёт, а канал «НРК» подчинился требованию полиции не мешать действиям следственных групп. Зато они получили разрешение постоянно поддерживать контакт с пятью разными группами, правда, пока тоже безрезультатно.

Ингер Йоханне вздрогнула.

Зазвонил телефон. Она сделала звук тише и сняла трубку. Голос на другом конце оказался незнакомым.

– Я говорю с Ингер Йоханне Вик?

– Да…

– Простите, что беспокою вас в это время. Меня зовут Унни Конгсбаккен.

– Слушаю вас.

Ингер Йоханне сглотнула и приложила трубку к другому уху.

– Вы разговаривали с моим мужем в понедельник, не так ли?

– Да, но…

– Астор умер утром, – сказала женщина.

Ингер Йоханне попыталась выключить телевизор, но нажала вместо этого на регулятор громкости. Ведущий закричал, что «Редакция 21» всё своё время посвятит «Большой погоне». Ингер Йоханне выключила телевизор.

– Сожалею, – заикаясь, проговорила она. – При… Примите мои соболезнования.

– Спасибо, – ответила женщина. – Я звоню, потому что мне нужно во что бы то ни стало встретиться с вами.