Анна Данилова - Саван для блудниц

Юля побывала там вместе с Харыбиным и разговаривала с матерью Веры. Они представились социальными педагогами, прибывшими из областного центра для составления списка малообеспеченных детей. Говорили ни о чем и обо всем… Юля спросила, как учится Вера в новой школе, и услышала: «Отличница». А ведь когда она подъезжала к дому Корнетовых, то, представляя себе разговор с ее матерью, больше всего боялась услышать, что Веры больше нет, что она умерла… Или кричит по ночам.

– Ну и как там она? – спросила Вероника, закуривая следующую сигарету.

– Жизнь продолжается… Теперь, когда вы все знаете, сами решайте, что делать…

– А что Пермитин, – Льдова неожиданно отошла от темы, – этот убийца? Его схватили?

– Нет… Он сбежал… Объявлен в розыск.

Юля вспомнила, как нервничала, когда люди Корнилова вместе с прибывшим подкреплением прочесывали посадки вдоль трассы, ведущей из аэропорта в город, чтобы найти могилу настоящих Пермитиных, и как вздохнула облегченно, когда захоронение было найдено: она оказалась права. Ее версия, над которой она работала беспрестанно, не посвящая в нее (из-за кажущейся абсурдности!) НИКОГО, оказалась единственно верной. Никто не знал, сколько труда она положила на то, чтобы разыскать газеты с упоминанием поселка Дражный. И если бы не Соболев, который так поддержал ее и помог конкретными делами, причем не задавая лишних вопросов, навряд ли ей удалось бы собрать столько материала для обвинения Ирганова. Ведь только узнав об украденных самородках, она начала строить свою версию.

– Но его все равно найдут… – Юля не могла сказать правду.

Ирганов был схвачен в аэропорту Домодедово спустя три дня после того, как с помощью Харыбина и Корнилова было возбуждено уголовное дело против «гр. Пермитина М. Я.». Возможно, Бурмистров так и вставлял бы палки в колеса, тормозя следствие и пытаясь отвести подозрения от «Пермитина», и без того принесшего ему великое множество хлопот, если бы не приехавшая из Москвы столичная группа следователей, занимающихся делом чеченской террористической группировки, на которую работал и Ирганов. Под таким нажимом не выдержал и могущественный покровитель преступника (лицо, судя по степени давления на высшие чины областного УВД, второе или третье после губернатора) – ловушка, дверцу которой долгое время держали открытой, наконец захлопнулась…

Юля не рассказала Веронике о поимке Ирганова, поскольку эта информация держалась в секрете и в интересах следствия не подлежала разглашению.

– А как Оля Драницына?

– Поправляется.

– Охрану сняли? Или ее не снимут, пока не схватят Пермитина?

– Нет, не сняли… – Лгать было трудно, тем более что Вероника смотрела прямо в глаза.

И вдруг:

– Как она учится? – Льдова подняла на Юлю мокрые от слез глаза и прикрыла ладонью дрожащие губы. – Как учится эта… Вера Корнетова?

– Отличница.

– Ну и слава богу… Закрываем дело. Это все, что мне хотелось узнать. И не трогайте девочку. Это возможно?

– Как скажете… – прошептала Юля.

Поезд увозил Юлю в Москву, к маме. Вот и еще одно расследование позади. Позади, как вся ее прошлая жизнь, полная переживаний, непонятных чувств и бесчисленных вопросов. Она даже не осталась на свадьбу Крымова – не смогла. И с Харыбиным не попрощалась как следует – тоже смелости не хватило. Только Шубин, милый Шубин проводил ее на вокзал и посадил на поезд. Он был удивлен, когда узнал, что она никому не сообщила точную дату своего отъезда.

– Как ты могла? – только и спросил он.

– Не люблю прощания-расставания. Я так устала от всего, что хочется побыть одной. Ты не обижайся… – Она поцеловала его в губы, как раньше. Теперь, когда поезд должен был вот-вот тронуться, она позволила себе это. Она целовала Шубина, ласкала его, как если бы еще любила. Но это была не любовь, а нечто другое, но тоже большое и настоящее. Она благодарила его за его любовь, за преданность и понимание.

Поезд тронулся – Игорь едва успел спрыгнуть на перрон.

Юля разрыдалась, глядя на него, бегущего за поездом, за нею, за ускользающим счастьем…

Немного успокоившись, она вдруг поняла, что в купе совсем одна – без соседей. Это было как подарок.

Она села, достала из сумочки пудреницу и посмотрела на себя в зеркальце. Черные потеки туши под глазами, распухший нос и размазанная помада… Да, в таком виде можно обниматься только с мамой.

В купе постучали.

– Войдите.

Она даже не посмотрела, кто вошел, а машинально протянула деньги за постель и билеты. На пальце ее под лучами солнца сверкнуло кольцо с бриллиантом, то самое, которое Харыбин ей подарил еще там, в Петрозаводске, и которое она, конечно же, не выбросила – в канализационную решетку полетела лишь красная сафьяновая коробочка… Она улыбнулась, вспомнив выражение его лица…