Анна Данилова - Миф Коко Банча

Черед неделю снова вырвались за город, мать с отцом поссорились и долго выясняли отношения возле костра. Им было не до Риты. Она убежала в лес, оттуда в сад, где чуть ли не налетела на красивую молодую женщину, загорающую на надувном матраце. Обе закричали, откуда-то прибежал Владимир Сергеевич, стал их успокаивать. Объяснил своей жене (Рита узнала об этом позже), что эта девочка ходит через наш сад к соседям, чтобы купить молоко .

Они даже познакомились, но Рита упорно не хотела запоминать имя этой женщины, из-за которой она стала видеть Лесника так редко. Она ревновала, она переживала, она подолгу сидела в траве за забором, подсматривая за ненавистной ей соперницей, в душе, конечно, желая во всем на нее походить…

Спустя две недели они все же встретились, он не хотел отвечать на ее вопросы, связанные с его женой. Сказал только, что давно женат, но его чувства к Рите сильнее и что он любит ее. Они гуляли обнявшись по лесным тропинкам, Владимир Сергеевич держал свою горячую руку на Ритиной талии и говорил ей нежные слова. Когда он целовал ее, прислонив спиной к дереву, ей казалось, что она сейчас умрет, настолько сильны и невыразимо прекрасны были ее чувства к этому красивому и нежному мужчине. Ей давно уже было пора возвращаться, но она не могла даже подумать о том, что вот сейчас ее счастье кончится и вместо того, чтобы переживать поцелуй за поцелуем, ей придется давиться ненавистным салатом, вести глупые и вежливые разговоры с матерью, мыть посуду…

Они почти дошли до калитки, когда до Риты донеслись звуки музыки. «Твоя жена там?» – «Нет, там никого нет, просто я оставил включенным транзистор». Он пригласил ее к себе, но она отказалась. Ей нравился лес, его тишина и прохлада. Последний поцелуй, который должен был стать прощальным, перерос во что-то большее, и Рита не поняла, как оказалась лежащей на земле, на теплом хвойном настиле. Руки Владимира Сергеевича скользили по ее ногам, путаясь в оборках желтого сарафана. Небо вместе с пышными, темно-зелеными шапками елей и ярко-голубым небом закружилось сначала по часовой стрелке, затем обратно. Она не понимала, что с ней происходит, и не могла открыть глаз. Душные объятья, жаркое дыхание мужчины, его несвязное бормотанье, затем какой-то посторонний голос, который показался ей совсем тихим, словно голову ей обернули толстым слоем ваты, и непонятные ощущения, от которых хотелось или кричать и звать на помощь, или петь. Внутри ее происходило непонятное скольжение, которому, казалось, не будет конца. Она уже не принадлежала себе, ее крепко держали мужские руки. Ей даже показалось, что у мужчины, который обнимал ее, не две руки, а гораздо больше, потому что, когда она исторгла звук, похожий на рычание или стон, одна из этих вездесущих горячих рук зажала ей рот…

Когда Рита открыла глаза, то поняла, что ее несут на руках. Ее поставили на землю, как куклу, и больше она ничего не помнила. По ногам текло что-то горячее, подол сарафана, липкий и холодный, касался ее коленей, отчего хотелось поскорее вымыться.

Она очнулась и тряхнула головой. Ей не верилось, что она снова здесь, в Марфине, и что за окнами шумят кроны именно тех деревьев, которые были свидетелями ее первого любовного опыта, ее первого любовного несчастья…

– Ты не хочешь ни о чем меня спросить? – спросил Владимир Сергеевич, вставая со своего места и усаживаясь на медвежью шкуру прямо возле ее ног и обнимая их, целуя колени.

– О чем спрашивать, если и так все ясно… Ты был молод, однажды гулял по лесу и встретил девочку с явно порочным взглядом. Мне ведь уже в первую встречу захотелось, чтобы ты поцеловал меня.

– Но что же здесь порочного? Ведь я тогда был, как ты говоришь, молод, довольно красив, если верить женщинам…

– А какой была я?

– Худышкой с огромными глазами, тонкими ногами и сбитыми коленями. Я даже запомнил твой шрам, эту стрелку, указывающую мне, куда двигаться дальше. Этот шрам просто сводил меня с ума.

– А тебе не страшно было?

– Страшно. Я и не собирался делать с тобой ничего такого, я находил удовольствие в самом томлении, в тех многочисленных физических и нравственных преградах, которые мне не позволялось переступать. Мне нравилось гулять с тобой в лесу, целовать твои обветренные губы, чувствовать тебя, такую маленькую, худенькую, трепещущую в моих объятиях…

– Но как же ты решился?

– Не знаю. Не справился со своими чувствами, я совершил преступление и сильно испугался.

– Когда я вышла на поляну, мои родители были в шоке, мама кричала, а отец кинулся в лес. Почему он не нашел тебя, ведь если бежать по дороге, то все равно рано или поздно наткнешься на калитку. Это же так просто.