Наталья Александрова - Крест княгини Ольги

– Вам плохо? – Дежурная, видно, заметила, что с ней что-то не так. – Дать вам воды?

– Спасибо. – Лена улыбнулась. – Я пойду к себе в номер, отдохну.

Отдыхать она не собиралась, откровенничать с дежурной тоже. Взяла ключ от номера и поднялась на второй этаж. В коридоре никого не было, но издалека доносился шум пылесоса. Лена прошла мимо двери семнадцатого номера с наклеенной бумажкой – значит, по-прежнему опечатан. Остановилась у своего, восемнадцатого номера.

Она немного помедлила и решилась. Спрятала ключ и пошла на шум пылесоса.

Дверь в двадцатый номер была открыта. Лена тихонько вошла, остановилась на пороге. Горничная ловко орудовала громоздким пылесосом. Лена видела ее со спины. Невысокая, приземистая, рыхловатая, одета в синий рабочий халат. Светлые волосы собраны в хвостик на затылке.

Лена стояла, не зная, что делать. Горничная выключила пылесос и обернулась.

– Господи, напугали-то как! Что случилось?

Невыразительное лицо, белесые коровьи ресницы, нос пуговкой.

– Вы Нина? – спросила Лена сдавленным голосом.

– Нина, – подтвердила та и вдруг догадалась: – Ах, вот вы кто!.. Чего надо?

Откуда такая враждебность, Лена не поняла.

– Вы его нашли. Расскажите, прошу.

– Нечего рассказывать, – грубо оборвала ее Нина. – Все уже в полиции рассказала. Приехали, натоптали, спрашивали-спрашивали, всю душу вытянули. А я что? Я ничего не знаю. Стучала-стучала утром – убирать-то надо, а он не открывает. Думаю, может, ушел уже? Или спит так крепко? Вошла, в общем, а он…

– Как он лежал? – Лена шагнула ближе и схватила горничную за руку. – На кровати? Во сне умер? Или к двери успел подойти? А если стало плохо, почему не вызвал врача? Не успел? Скажите же, мне очень важно это знать!

– Ничего не знаю! – Нина вырвала руку, и в глазах ее мелькнули раздражение и еще почему-то страх. – Близко к нему не подходила, увидела, что лежит, и сразу вниз, к дежурной. Она уж полицию вызвала, а дальше нас и близко к номеру не подпустили.

– Почему не «Скорую»? – слабо удивилась Лена. До нее сейчас все доходило с трудом.

– Так что «Скорую» зря гонять, когда он мертвый?

– Но откуда же вы знали? Вы же к нему не подходили! Может, ему еще можно было помочь!

– Не знаю ничего! – Нина отступила к окну. – Ничего не видела, сразу вниз к Тамаре, а она уже номер заперла и полицию вызвала! Знаете, дама, идите отсюда, не мешайте работать. Трудящегося человека всякий обидеть норовит, знает, что заступиться некому.

– Почему вы со мной так? – Лена почувствовала, что вот-вот заплачет. – Я только что потеряла мужа, не сделала вам ничего плохого, а у вас для меня нет и минуты?

– Не знаю ничего. – Нина как будто ее не слышала. – Ничего не трогала, ничего не брала. А если у вас что пропало, так это не ко мне, я пятнадцать лет на этом месте, и никогда постояльцы не жаловались, не было такого!

– Да ничего у меня не пропало.

Лена развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.

Она все вспомнила. Вот Олег собирается в этот проклятый Заборск, вот обнимает ее на прощанье. Вот она прижимается щекой к его руке и ощущает холодный металл. Часы! Дорогие швейцарские часы, Олег купил их себе на сорокалетие. Она не могла их ему подарить, у нее не было своих денег. Но выбирали они их вместе. Олег никогда с ними не расставался.

– Часы, – пробормотала Лена. – Где же часы?

Майор Мелентьев отдал ей вещи Олега, все, что было при нем: бумажник, ключи, визитницу. Но часов в этом пакете не было. Куда они могли подеваться? Украл санитар в морге? Не может быть, до санитара такие часы просто не могли дойти.

Этот противный майор из полиции? Тоже вряд ли, он все же лицо официальное.

– У моего мужа были дорогие золотые часы, – твердо проговорила Лена и посмотрела горничной прямо в глаза.

– Что? – Было очевидно, что Нина перепугалась. – Не брала ничего, не видела! Тебе не меня спрашивать надо.

– И спрошу. – Лена подошла ближе. – Непременно спрошу и узнаю, что тут произошло.

– Ага, спроси! – Теперь в голосе горничной слышалось злорадство. – Спроси Маринку, что она у твоего мужика делала!

– Какую Маринку? – оторопела Лена.

– Девку одну, здесь, в гостинице, работает.

– Кем работает? – по инерции спросила Лена, уже догадываясь по лицу горничной, что это за Маринка.

– Не хотела говорить, чтобы покойника не порочить, но раз ты на меня бочку катишь, скажу. Молчать не буду и покрывать ее тоже не собираюсь! – Нина вошла в раж. – Трудящегося человека каждый норовит обидеть, знают, что заступиться некому!