Станислав Филатов - По следу вервольфа

*** Поднимаясь по лестнице вслед за Тамарой Дмитриевной Мошкин мучительно думал как лучше ему начать предстоящий разговор с Измалковым и его женой. Так и не придумав ничего подходящего они подошли к триста шестой палате. Перед тем как войти в нее Сушкова на мгновение остановилась и убедившись, что следователь идет за ней, решительно открыла дверь. Палата представляла собой небольшую комнатку в которой размещалось всего две кровати. На одной - той, что стояла справа, сидела немолодая женщина с уставшим осунувшимся лицом, на другой - стоящей напротив, лежал человек, укрытый простыней так, что виднелась только одна голова. В палате было душно, в воздухе стоял приторный запах лекарств и никотина, чувствовалось, что больной недавно курил здесь. Сушкова повернувшись к женщине сказала: - Клавдия Федоровна, вы бы хоть палату проветрили, а то у вас здесь явно недостает свежего воздуха. Вам,- она повернулась к больному,- Иван Борисович, курить нужно постараться бросить. Ибо, я вам говорила об этом не один раз, курение очень вредит вашему здоровью. Человек под простынею зашевелился и мгновение позже послышался его старческий болезненный голос: - Не надо меня успокаивать, Тамара Дмитриевна, ведь вы хорошо знаете, что песенка моя спета. Дело тут далеко не в том: буду я курить или нет, просто моя болезнь и мой преклонный возраст не оставляют мне шанса на выздоровление. Поэтому бросьте лукавить с куревом мне от этого легче не будет. - Я думаю прямо противоположно, но чувствую, что мои увещевания вам порядком надоели. Сейчас не время для препирательств я вот вам привела посетителя, которому нужно поговорить с вами по очень важному делу. Я вас оставлю здесь в палате,- это она уже говорила Мошкину,- а сама пойду на второй этаж, там меня ждут больные. - Хорошо, спасибо,- поблагодарил ее Николай Федорович. Сушкова после этих слов покинула палату, а Мошкин посмотрел по сторонам отыскивая хоть какой-то табурет. Измалков увидев это, властно сказал: - Клавдия, предложи гостю стул, а то как-то неудобно. Женщина повинуясь больному уже привстала с постели, но Мошкин остановил ее: - Не беспокойтесь, я сам возьму. Переложив стопу газет на тумбочку Николай Федорович перенес стул поближе к постели больного и подобрав полы халата присел на него. Измалков вновь зашевелился и высвободив руки положил их поверх простыни. В палате было не очень светло, но постепенно глаза привыкли и в сумерках Мошкину открылась совершенно страшная картина. Перед ним лежал человек вернее скелет человека обтянутый пергаментной сморщенной кожей. Худые костлявые руки постоянно двигались, словно перебирая невидимые четки. Глаза Измалкова болезненно блестели тупо уставившись на Мошкина из почерневших впалых глазниц. У Николая Федоровича по спине пробежала непроизвольная дрожь и он с трудом сдерживая себя отвел глаза в сторону. В горле больного что-то заклокотало он судорожно закашлялся и только смачно отхаркнувшись спросил: - Интересно узнать, зачем это я вам понадобился? После с трудом произнесенного вопроса он выжидающе смотрел на Мошкина, перебирая пальцами невидимые четки. Николай Федорович на минуту задумался и не находя ничего подходящего решил говорить с Измалковым в открытую. - Меня привел к вам один общий знакомый, а именно Смирнов Афанасий Иванович. Услышав это Измалков на миг оцепенел, даже пальцы в это мгновение замерли вцепившись мертвой хваткой в простынь. Блеснув страшными глазами, он нашелся и задыхаясь спросил: - А ты его откуда знаешь? - Мне довелось соприкоснуться с судьбой Афанасия по роду службы. Измалков покрутил глазами обдумывая сказанное Мошкиным. Наконец тяжело дыша он спросил уставившись на Николая Федоровича: - Что он рассказал вам обо мне? - Побеседовать со Смирновым мне при жизни не удалось, а три месяца назад он был убит при довольно странных обстоятельствах. Дыхание больного стало прерывистым, пальцы остановили свой бег и вновь скомкали край простыни. - Как же вы узнали обо мне? - Оказалось, что у Смирнова очень "богатая" биография. С сорок первого года и до окончания войны он находился в плену. После войны Афанасий прибился к одной из банд националистов. При ликвидации бандформирований взят в плен и за измену Родине и присяге осужден к двадцати пяти годам лагерей. Просматривая его дело мы натолкнулись на вашу фамилию. Он упоминает о вас как о свидетеле, который может подтвердить то, что Афанасий вел себя в плену как и подобает солдату Красной Армии. - Значит вы следователь? - Да, я расследую убийство Смирнова, а с вами мне хотелось поговорить, чтобы поподробнее узнать об Афанасии. Измалков заволновался его пальцы ускорили свой бег. С хрипом в голосе силясь приподняться он спросил: - Скажи, а Афанасий убили случайно не ударом молотка в висок? Все что угодно готов был услышать Мошкин от Измалкова, но этот вопрос просто ошарашил его своей неожиданностью.