Евгения Горская - Неспособность любить

Из кухни она опять вернулась к портрету. Посидела, глядя на Сашу, вздохнула:

– Пойду спать.

Сил лезть в ванну не было. Лиза свернулась клубочком в постели, закуталась в одеяло.

Спальню они обустроили в бывшей Сашиной комнате. Раньше, когда еще была жива Сашина мама, здесь стояла узкая кушетка, а после свадьбы они купили широкую кровать, потом вместо нее другую, потому что старая почти развалилась. Денег на первых порах было немного, и они покупали отечественную мебель.

Когда Сашина мама умерла, тетя, Светлана Анатольевна, предлагала продать квартиру. Поменять на меньшую, чтобы у Саши были деньги. Наверное, Саша так и сделал бы, но тут с деньгами ему здорово помог отец, ежемесячно выдавал сыну вполне достаточную сумму, чтобы тот мог нормально учиться. Свекор и дальше давал бы деньги, но Саша еще студентом начал работать и от помощи отца отказался. А потом и вообще отдал отцу все полученные когда-то деньги до копейки.

Свекра это сильно обидело, но Саше на отцовские обиды было наплевать.

Все считали, что Саша пошел в медицинский, потому что у него рано умерла мама, но это было не так. Медицина его интересовала, когда еще ничто не предвещало, что Веры Анатольевны скоро не станет. Лиза тогда вообще не думала о будущей профессии и только фыркала, видя у друга какую-нибудь популярную медицинскую книжку.

– На самом деле нет ничего интереснее человека, – улыбался ей Саша.

Он всегда ей улыбался, всю жизнь, хотя, в отличие от Кирилла, впечатления весельчака не производил.

– А космос? – спорила Лиза. – Происхождение Вселенной?

– Тоже занятно, – соглашался будущий муж. – Но человек интереснее. Происхождение Вселенной человечество когда-нибудь объяснит, а себя едва ли. Человек сложнее Вселенной.

Саша тогда казался ей ужасно умным. Впрочем, он всегда казался ей ужасно умным. Еще он был самым честным, самым добрым и самым надежным, и сейчас ей было жалко и стыдно, что она портила свое счастье ревностью.

Саша не давал ей никаких поводов для ревности, и в глубине души Лиза знала, что ни на какую другую женщину он ее не поменяет, но все равно ревновала. Хорошо хоть, что мучила только себя, к Саше старалась с этим не приставать.

Незаметно Лиза задремала, не зная, что бесконечная череда грядущих дней, о которых ей даже думать было страшно, может оказаться совсем не такой бесконечной. Лиза была опасна убийце, и убийца об этом не забывал.

Нику разбудила свекровь.

– Ника, – заговорила Елена Сергеевна. Ника резко села в постели, звонка от свекрови она не ждала и отчего-то испугалась. – Лиза вчера на похоронах платок забыла. Выронила на панихиде, а уехала-то она сразу, на поминки не осталась. Платок у меня, ты не можешь ей передать?

– Какой платок? – не поняла Ника.

– Пуховый. Передашь, Ника?

– Передам, конечно.

Какие-то разговоры насчет потерянного платка Ника вчера слышала. Данила спрашивал, кто его потерял. «Мог бы и сам съездить к Лизе», – зло подумала Ника. Данила с Лизой отлично знакомы. Впрочем, ей сразу стало стыдно и очень жалко свекровь, которая использовала любой повод, чтобы позвонить Нике.

– И еще… Кирюша квартиру снимал. Нужно оттуда все забрать. Месяц кончается, к марту жилье надо освободить. Поможешь?

– Конечно.

– Приезжай. Я тебе платок дам и ключ.

Ника нащупала ногой тапочки, поплелась в ванную. Квартиру родители ей купили, когда Кирилл ее бросил. Разменяли свою трехкомнатную на две однушки. До этого Ника с Кириллом квартиру снимали. Мама очень переживала, пыталась и тогда совершить какой-то обмен, но не успела. И слава богу. Теперь Ника понимала бывшего мужа гораздо лучше и поостереглась бы доверить ему собственную недвижимость. Впрочем, не исключено, что в ней просто говорит ревность брошенной женщины.

До дома свекрови ехать было далеко, новое жилье Ники располагалось почти у МКАД. На улице сильно потеплело, эта зима отличалась резкими перепадами температур. По дороге к метро Ника осторожно обходила лужи, уставившись себе под ноги.

Кирилл бросил ее в такой же слякотный день. Странно, но у нее тогда не было никаких дурных предчувствий. Она готовила ему ужин и радовалась, что мясо получилось замечательное, когда в двери заворочался ключ.

– Кирюша! – выбежала к мужу Ника. – Кирюшка, как я соскучилась!

– Мне надо с тобой поговорить, Ника. – Он хмурился и старательно отводил глаза. А потом посмотрел с жалостью.

То есть тогда Ника еще не понимала, что он смотрит с жалостью. Тогда ей было весело.