Н Фольдекс - Гроб с бархатом и фиалками

- Каждую субботу. Но это было давно, и я не знаю, как это делается теперь... Один момент, я быстро позвоню нашему секретарю, уж она-то наверное в курсе дела.

Он встал и исчез.

- Все в порядке, - заявил он вернувшись. - Я сразу же возьмусь за это дело. Позвони мне в пять часов в контору.

- Купи два лотерейных билета, Джойс, приложи их к приглашению и пошли все по почте к Элиан Лендрю.

Джойс соскользнул с табурета. Как обычно, он прихватил мои сигареты и оставил мне свой неоплаченный счет.

Я подошел к телефону, плотнее прикрыл дверь кабины и позвонил. К телефону подошел инспектор Гастон, и я разыграл маленькую сценку.

- Это месье Томас из бюро "Томас и К-оо", - сказал я. - Господин инспектор, дело идет о довольно неприятном событии для всего дела. Один из лучших моих клиентов, месье Лендрю, присылает мне ежедневно большую сумму для ставки на скачках. Я только что получил от него деньги и случайно заметил, что все три банкноты имеют номера, опубликованные в газетах в связи с делом Бервиля. Не, могу вам этого не сообщить, но убедительно прошу, в интересах моего бизнеса, сделать вид, что эту информацию вы получили не от меня. Вы меня поняли?

Гастон заверил, что он все понял и что я могу положиться на него. Я продолжал:

- Прошу вас прийти, чтобы лично удостовериться в этом.

И прошу Вас, если я начну протестовать против сообщенных мной фактов, не придавать этому значения. Это мне необходимо для моих клиентов. Итак, г-н инспектор, прошу вас, ни одного слова о моем звонке! Наш адрес: ре Леффит, 22. Жду вас, до свидания!

Я повесил трубку.

На обратном пути я проходил мимо открытой двери кухни ресторана. Повар в белом колпаке беседовал по-итальянски с уборщицей. Я спросил его, знает ли он, как приготовляется пудинг по-венециански?

- Си, си, - сеньор, - крикнул он и поцеловал кончики своих пальцев, показывая этим, что это тонкое и деликатное блюдо.

Он начал длинно и подробно объяснять способ его приготовления и его соблазнительный состав. Теперь я понял, почему доктор Сараульт был в таком восторге от этого блюда. Я поблагодарил итальянца, сунул ему пачку сигарет и отправился в путь.

Придя домой, я улегся на кушетку и стал еще раз обдумывать весь ход событий, чтобы лишний раз убедиться в том, что все идет правильно.

В пять часов я встал и еще раз позвонил Гастону.

- У телефона ваш друг Фольдекс, - сказал я. - Думаю, что сегодня вечером вы сможете доложить своему начальству об окончании дела, г-н инспектор.

Приходите в 10 часов на рю Скриб, 5. На втором этаже, перед квартирой м-ль Лендрю, я буду ждать вас. Это для того, чтобы доказать вам, что я не убийца Бервиля. Большего пока я не могу вам сказать.

Гастон источал мед. Он сказал, что приказ о моем аресте аннулирован, и хотел знать, имеет ли эта женщина отношение к некоему Александру Лендрю.

- Конечно, это его сестра, - ответил я. - Я вижу, что вы уже напали на правильный след. Приведите с собой кого-нибудь, кто бы мог открыть замок входной двери. И кроме того, будет необходим магнитофон.

Он сказал, что все будет выполнено.

- Превосходно. Будьте пунктуальным, г-н инспектор, и, пожалуйста, никакой сенсации, чтобы птичка не выпорхнула.

Он обещал это, и мы расстались довольные друг другом.

Сразу же после того я позвонил Джойсу. Он уже отослал приглашение. Кроме того, он сообщил мне, что прибыли телеграммы из Чикаго и Касабланки.

Через четверть часа я уже держал их в руке. Они содержали как раз то, что я и ожидал.

Ночь была очень темной и дождливой. На башне Тренита часы пробили десять.

Я открыл дверь дома и начал подниматься по лестнице. Они были уже здесь.

Джойс сидел на последней ступеньке лестничной площадки. Через плечо у него висели два фотоаппарата.

- Вот и он! - воскликнул Джойс, обращаясь к двум мужчинам в штатском, которые стояли и курили. Тот, который был поменьше ростом, подошел ко мне и сказал, что он - Гастон. Он же представил своего коллегу.

- Вначале мы были с вами на тропе войны, - сказал он, покосившись на мою раненую руку, - но все хорошо, что хорошо кончается. Рад с вами познакомиться, Фольдекс. Ваш друг рассказал нам много сногсшибательных историй.

Он сразу мне понравился, этот Гастон, с его добродушным, загорелым лицом.

- Не верьте журналистам, г-н инспектор, - защищался я, - бедняги должны жить своей ложью.

Он засмеялся.

- Думаю, мы можем начинать, - сказал он и стал энергично звонить в дверь Элианы.

- Надеюсь, что ее нет дома, иначе она расстроит нам весь праздник, произнес Джойс.