Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь

– Ну, этот… А какой сейчас показ?

– Неделю высокой моды ты имеешь виду?

– Ну да. Ее. Там такие платьица. В общем, милые.

– Ну да, ну да. Забыл спросить: а куда мы едем?

– В область.

– Область большая.

– По Ленинградскому шоссе.

– Ах, вот куда!

– Я скажу, когда будет поворот.

Они какое-то время помолчали. Потом Шурик спросил:

– Значит, ты думаешь, что сбережения надо держать в валюте?

– Господи, конечно! Ты как вчера на свет родился!

– Я просто далек от всего этого, – начал оправдываться агент. – Я все больше по красоте, – Шурик хихикнул. – А этот товар всегда в цене.

– Олег мне понравился, – заметила она.

– Ну, вот и отлично!

– Но это не значит, что я с ним буду спать.

– А что мешает?

– Но нельзя же так сразу. И потом… Любовь любовью, а где я буду работать?

Шурик опять чуть не поперхнулся.

– Как ты сказала?! Любовь?!

– Но чтобы жить вместе, люди должны друг друга любить? Нельзя же просто так.

– Почему просто так? За деньги! Ты всегда это делала, и тебя это не напрягало. Скажи еще, что ты любила Васика и поэтому с ним спала, – хихикнул Шурик.

– Я изменилась, – сказала она тихо. – Пока лежала в больнице, много думала.

– Я вижу, – буркнул Шурик и добавил: – Слишком уж много.

– Главное, чтобы человек был хороший. А вообще, надо работать.

– Все мужики сволочи, а счастье в труде, – усмехнулся агент. – А если человек хороший, так можно вкалывать, в хвост и в гриву, с горящими глазами, мол, вечером в постели утешит. Еще и приплачивать ему за это. Каждый месяц отдавать долги по ипотеке, два года копить на отпуск в каком-нибудь сраном Египте, в ресторан ходить по великим праздникам и лечиться в районной поликлинике. Да кому нужна такая жизнь?

– Но ведь все так живут!

– Кто это все? Ты, – Шурик сделал упор на местоимение, – давно уже так не живешь. Это что, ностальгия по «совку»? Ну, так ты его не застала. Сколько тебе лет? Двадцать один? Ты не можешь этого знать. У тебя, часом, не на голову было осложнение?

– Нет. Я просто не могу так сразу, – сказала она чистую правду.

– Слушай, не дури мне голову, а? Мы с тобой эту математику давно прошли. Начальный класс. Ты будешь спать, с кем я скажу, и исправно брать за это деньги, сколько скажу. И отдавать мою долю, опять-таки исправно. И мы будем жить как раньше, а может, и лучше, раз ты поумнела. У тебя никого нет кроме меня, поняла? Где все твои друзья? Мужики? Ау! Где вы? Кто поможет Рине в ее бедственном положении? Нет никого! И только я примчался…

– За мной? Или за моими вещами? – в упор спросила она.

– Какими вещами?

– Не знаю. Надо подумать. Что можно искать в платьях модели?

Он дал по тормозам, машина съехала на обочину.

– Вылезай! – велел Шурик. Лицо у него было злое.

– Почему? – растерялась она.

– Вылезай, я сказал!

– Но куда же я пойду?

– На Ленинградку! Вот тут и встанешь! Поднимешь руку, проголосуешь. Уверен: тебя правильно поймут. Не хочешь как раньше, будет по-другому. Дешевкой хочешь стать? Ну, так и будь ею! Вперед! В свободное плавание!

Он протянул руку, открыл дверцу и попытался выпихнуть ее из машины. Она начала сопротивляться:

– Нет, нет! Я не хочу! Нет!

– Вылезай!

– Нет! – она вцепилась в сиденье, и ни с места.

Шурик на минуту остановился и попытался отдышаться.

– Куда же я пойду? – жалобно сказала она. – Здесь мои вещи. Тогда выгружай их!

Она инстинктивно почувствовала: здесь, в ее чемоданах и коробках есть что-то, что очень дорого Шурику, и он не расстанется с этим ни за что на свете. Значит, надо это отстоять. Он и в самом деле тут же пошел напопятную:

– Ладно, я пошутил. Просто хотел преподать тебе урок. Будешь еще капризничать?

– Нет. Не буду.

– Тогда поехали дальше.

Увидев ее дом, Шурик присвистнул:

– Ну и дыра! Занесло же тебя!

– Зато дешево, – нашлась она.

– Я понимаю. Ну, ничего! Со мной не пропадешь! – Утешил ее агент и принялся выгружать вещи.

Какое-то время они таскали коробки к лифту. Консьержки в ее подъезде давно уже не было, и слава Богу! Никто не любопытствовал, не задавал вопросов. Когда открылись двери лифта, оттуда вышла соседка с собачкой. Посмотрела вопросительно на нее, на коробки.

– Здравствуйте, – попыталась улыбнуться она. – Мы… мы переезжаем!

Песик сделал стойку, и передними лапами обхватив ее колено, приветственно тявкнул. Соседка удивилась:

– Первый раз вижу, чтобы Баксик так ластился к чужим!

– Я с одиннадцатого.

– Как с одиннадцатого? Это я с одиннадцатого!