Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь

Но глупенькой Рине это и в голову не пришло.

И вот она в клинике. Дата операции назначена, ее ждут.

– Здравствуйте, проходите, – улыбнулась девушка на ресепшн. – Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Какое там, не волнуйтесь! Еще не родился человек, который без волнения ложится на операционный стол в ожидании общего наркоза! Мучает мысль: а вдруг не проснусь? Или наркоз дадут плохой, и я все буду чувствовать?

– А у вас наркоз хороший? – спросила Рина у девушки.

– Самый лучший! Да вы не волнуйтесь… А вот и Георгий Рубенович!

Рина вздрогнула.

– Что, поджилки трясутся? – улыбнулся хирург. – Операция несложная, не ты первая, не ты последняя. Анализы привезла?

– Да.

– Давай, я посмотрю.

Рина полезла в сумочку и протянула ему листки с печатями и подписями. Георгий Рубеновиич взял, внимательно стал их изучать.

– Так… Анализы хорошие, СПИД, гепатит, сифилис не обнаружен, гемоглобин сто десять… Маловато.

– Да вы поглядите, какая она худенькая! – жалостливо сказала девушка на ресепшн и поправила бейджик с именем Валентина на пышной груди. – Голодом себя морят, профессия у них такая. Ну откуда ж гемоглобин?

– Все равно плохо. А все остальное в порядке. Выяснила, на что у тебя аллергия?

– Да, – кивнула Рина. – На аспирин.

– Странно. Никогда раньше не слышал, чтобы на него была аллергия. Впрочем, всякое бывает. Это точно?

– Брали какие-то маркеры… – Рина наморщила лобик.

– Ладно, учтем. На остальные лекарства нет аллергии?

– Нет!

– Импланты привезла?

– Да, – Рина полезла в сумочку. – Ой!

– Что такое?

– В машине забыла!

– Ну, беги.

Рина метнулась к дверям. Когда она ушла, девушка на ресепшн сказала:

– Примета плохая, Георгий Рубенович.

– Ты бабка-гадалка или медсестра с десятилетним стажем? – рассердился тот. – Не каркай. Анализы в порядке, я проверил.

– И чего ей еще надо? Такая красавица! Чего там улучшать?

– Работа у них такая. И у нас работа. Не будь таких, как эта Рина, мы бы с тобой, Валечка, разорились. Времена сейчас тяжелые, каждый клиент на вес золота. Много у тебя звонков за последнюю неделю? То-то! Подпишет она бумаги, что согласна на операцию, и хорошо. Сейчас принесет импланты – отправь ее в кассу. Пусть оплачивает. И – начинайте готовить к операции. Поняла?

– Да, Георгий Рубенович.

– А язычок прикуси. Они деньги нам несут. Захочет, я ей по ведру силикона в каждую грудь вошью и половину ребер удалю, чтобы талия тоньше была. Ее дело.

Георгий Рубенович ушел. Вскоре вернулась запыхавшаяся Рина.

– Вот… Принесла…

– Ноябрина Александровна, вам надо подписать вот этот документ, – сладко сказала Валентина.

– Что это?

– Согласие на операцию. И договор. Мы предоставляем вам следующие услуги… Здесь все написано, читайте.

Рина пробежала глазами текст, не вникая в суть. Она так волновалась, что листок в руке подрагивал, строчки в глазах расплывались. Взяла ручку и, не глядя, подмахнула. Протянула договор медсестре:

– Вот.

– Проходите, пожалуйста, в кассу, – еще слаще сказала та. – Оплачивайте услуги.

Через час Рина уже лежала на операционном столе. До нее отсюда вывезли каталку с неподвижно лежащей на ней брюнеткой. Стало так страшно, что язык присох к гортани, Рина даже начала заикаться.

– Я н-н-… н-не могу…

Дородная женщина с усиками над верхней губой обняла ее за плечи и повела к столу, над которым висела страшная многоглазая лампа.

– Как зовут?

– Р-р-р… ина…

– Рина? Ох, какая худышка! – женщина по-матерински прижала ее к себе. – Ну, не волнуйся. Наркоз сейчас дают хороший, ты крепко уснешь, будешь видеть сладкие сны, а проснешься еще краше. Ну, ложись.

И вот она на столе. Женщина с усиками перетянула предплечье жгутом и теперь поглаживает ее тонкую руку, ища вену.

– Глубокие, и, похоже, плавающие… Кулачком поработай…

Рина покорно сжала и разжала кулак.

– Что там, Ольга Федоровна?

– Да вены у нее тоненькие… Никак не поймаю…

– Колите уже! – взмолилась Рина.

– Да куда ж колоть?

– А в ногу, Ольга Федоровна?

– Сейчас… Вот она…

На лицо Рины легла кислородная маска.

– Дыши, – раздался над головой мужской голос.

Рина глубоко вздохнула, раз, другой и… провалилась.

Очнулась она, когда рядом раздалось:

– Ну вот и все… А ты боялась…

Потом она почувствовала боль. К ней Рина не была готова. Почему никто не сказал, что будет так больно?

– По-мо-ги… те…

– Что? Что такое?

– Болит… – с трудом выговорила она.