Наталья Андреева - Утро ночи любви

Он подскочил к дивану, сорвал с Эдика наушники и заорал:

– Ты для этого взял отпуск?! Ты кинул меня как... как... как пацана! Ты меня кинул! За что?!!

Мотало смотрел на него, ничего не понимая. Тогда он сунул под нос Эдику распечатку:

– Что это? А? Почему?

– Андрон... Ты не так понял...

– Да уж! Ты все сделал, чтобы я понял не так! Может, объяснишь, почему? А... Я, кажется, знаю... Ты же сказал, что хочешь изменить свою жизнь! Я понял. Эдуарду Мотало славы захотелось! Чтобы все ахнули! Оценили твою гениальность! Ну ты... ты молодец!

– Может, перестанешь орать?

– А я что, ору?

Тут Эдик выключил плейер, и дальше разговор продолжался уже без аккомпанемента и на два тона ниже.

– Как ты сюда вошел? – спросил Мотало.

– Дверь надо запирать! Если ведешь частное расследование и не хочешь, чтобы об этом узнал лучший друг!

– Какое расследование? – взгляд Эдика упал на огромную цветную фотографию Алины Вальман, лежащую перед ним, на диване. – Ах, это...

– Да! Это! Меня, значит, направил по ложному следу... Скажи, ты нарочно это сделал? Чтобы все лавры тебе достались?

Эдик отвел глаза.

– Значит, так и есть! Сначала подделал результаты экспертизы, потом подбросил мне ложную информацию. Знал, что я клюну. А сам... Постой... А под каким соусом ты собирался преподнести это начальству? Дело-то не возбудили! Ты сам постарался, чтобы его... Мотало! – ахнул он. – Психотерапевт ты хренов! Неужели ты решил расколоть ее на бабки? А? Отвечай!

– Ты не так понял.

– Да?

Он сел в кресло. Положил на колени листок со статьей, любовно разгладил.

– Тогда объясни. Что я не понял? Чем ты здесь занимаешься?

– Я... – Эдик замялся. – Читаю.

– Ага. Читаешь. Повышаешь уровень знаний. Тебя теперь история древнего Египта интересует. А с какого дуба?

– Потому что это очень интересно, – тихо сказал Эдик.

– А зачем ты мне впаривал, что Теа Филопатор – это богиня, любящая отца?

– Потому что это правда, – так же тихо сказал Эдик.

– Это половина правды. – Он глянул в распечатку и прочитал: – «На престол она взошла под официальным титулом Теа Филопатор, что означает «Богиня, любящая отца». Она, то есть, египетская царица Клеопатра. И папаша здесь ни при чем. Живет себе на улице Безбожной, помидоры с капустой выращивает. Какого черта ты меня туда отправил? На ее родину? А?

– Потому что это важно.

– Это ни хрена не важно! Ее отец не имеет отношения к этим убийствам! Вот что важно! Ты меня обманул! Я только время потерял, – горько сказал он.

– Мне показалось... Разве тебя это еще интересует?

– Я хочу знать правду, – резко ответил он.

– Правду... Я ведь тебя предупреждал... Я ради тебя это сделал, – Эдик вздохнул. – А ты все равно к ней пошел. Теперь тебя не правда интересует. Тебе хочется знать, что надо сделать, чтобы она тебя до себя допустила. А она, похоже, молчит. А почему?

– Почему?

– Потому что не надо тебе больше туда ходить. У нее потрясающая интуиция, – мечтательно сказал Эдик. – Никто ведь не знает зверя, который в нем заперт. Может, это хорек? – Эдик хихикнул. – Или хомячок? А может, такое, прости Господи, чудище...

– Хватит мне впаривать! – оборвал он. – Говори прямо: ты хочешь ей это продать?

И взглядом указал на заваленный бумагами диван.

– Да. Речь идет о сделке, – важно сказал Эдик.

– Почему мне не сказал?

– Не хотел, чтобы ты мне помешал.

– А может, делиться не хочешь? – усмехнулся он.

– Ты прав: не хочу.

– Ты знаешь, кто их убил?

– Да.

– Кто?

– Они сами.

Он резко поднялся:

– Ну хватит! Считаешь меня дураком, да?

– Нет. То есть, не совсем. Ты, Андрон, человек не очень умный, но и не примитивный. Соображаешь ты неплохо, но знаний тебе не хватает. А к учению ты ленив. В общем, ты – среднестатистическое. Причем, хорошее такое среднестатистическое со знаком скорее плюс, чем минус. Ты мне очень симпатичен, честное слово!

– Я тебя сейчас убью! – Он, сжав кулаки, шагнул к дивану.

Эдик проворно отполз на край, подальше от него и пробормотал:

– А чего ты хочешь? Сам сказал: правды. Я тебе правду сказал.

– Я думал, ты мне друг. – Он с жалостью посмотрел на маленького жалкого человечка, считающего себя гением: еще и бить такого? Кулаки сами собой разжались. – Ты мне друг, – повторил он.

– Был. – Мотало хихикнул. – А теперь мы с тобой соперники.

– Предатель, вот ты кто!

– Каждый сам за себя.

– Нет, я так не могу. Совесть есть у тебя? Я ж за тебя всегда заступался! И перед начальством, и перед людьми. Все говорят: Мотало – чудак и смеются, между прочим! А я говорю: нет, ребята, он умный! Он умнее нас всех! А ты... Ну, давай договоримся, а? Оставим все как есть. Я к ней больше не пойду и звонить не буду, а ты... Ты все это порвешь.