Ирина Волк - Враги моих друзей

«Или я придумываю?» – с ужасом подумала Наталья, вновь и вновь вглядываясь в глаза своих друзей.

С приходом жены Михаил полностью ушел в себя: сосредоточенно ел и столь же сосредоточенно – как-то слишком машинально – пил.

Ксения справилась с салатом по-бургундски и теперь вяло возила по тарелке кусочек мраморной говядины под сырным соусом с белыми грибами.

– Я сегодня была на открытии выставки импрессионистов, – начала Наташа, стараясь поддержать увядший разговор. – Представьте, там вообще никто не говорил об искусстве. Только о ценах на картины! Не успела я войти в зал, как услышала, что полотна Тулуз-Лотрека, Моне и Сезанна очень популярны среди «новых миллионеров».

«Благодаря им рынок произведений искусства находится на подъеме, сопоставимом с пиком пятнадцатилетней давности», – передразнила она одного из гостей выставки. – Никакого уважения к искусству! Представляете, картина Моне из серии «Кувшинки» была продана за четырнадцать миллионов долларов. Натюрморт Сезанна купили за десять, пейзаж Писарро – за пять. А «Сильветт на зеленом стуле» Пикассо оценивалась максимум в шесть миллионов долларов, а ушла с молотка за восемь. И вот эти скачки цен азартно обсуждали искусствоведы! Что уж говорить о простых посетителях…

Она улыбнулась, но тут же наткнулась на глухую стену молчания. Ксения сделала вид, что не заметила попытки подруги спасти положение. А Хомутов, судя по всему, действительно не слышал ни слова из того, что говорила Наташа.

Не хотите – ну и не надо! В конце концов вы взрослые люди и способны решить свои проблемы самостоятельно!

Обиженная Наташа постаралась сосредоточиться на еде, несмотря на то что аппетит у нее совершенно пропал.

Легкий салат из рукколы и грибов, горячее из тушеных овощей, пряного риса и морепродуктов. Она съела всего понемногу и отодвинула от себя тарелку.

В обеденный зал вошла Даша, чтобы собрать приборы. Наташа уловила тяжелый запах дорогих духов и недоуменно отметила вечернюю прическу горничной: золотистые локоны были замысловато уложены на затылке и сколоты сверкающей заколкой. Форменное платье едва прикрывало округлые соблазнительные колени. Декольте у платья было совершенно неформенным. Несмотря на то что грудь Даши при всем желании нельзя было назвать выдающейся, в этом декольте не рассмотреть ее было просто невозможно. На ногах Даши были вечерние туфли на высоких каблуках.

Игнорируя удивленный взгляд гостьи и возмущенный хозяйки, Даша невозмутимо приблизилась к Хомутову и старательно наклонилась к нему, пытаясь продемонстрировать два белоснежных полушария в глубоком вырезе платья.

– Что-нибудь еще, Михал Михалыч? – интимно пропела она.

– Спасибо, Дашенька, – равнодушно ответил тот. – Сегодня все было просто прекрасно.

С показным равнодушием Ксения поставила бокал на стол, не расплескав ни капли, неторопливо промокнула губы салфеткой и повернулась к мужу.

– Все – это что? – ледяным тоном поинтересовалась она. – Что такого прекрасного подарила тебе наша горничная? Нам хотелось бы услышать пикантные подробности. Не так ли, Наташа?

Наташа растерялась. Чувствуя себя невольной свидетельницей семейной драмы, она не желала принимать в ней никакого участия.

– Ты о чем, дорогая? – непонимающе уточнил Хомутов и принял очередную порцию коньяка – теперь уже из рук Даши.

– Об этом! – отчеканила та, и в ярко-голубых глазах засверкали отнюдь не шуточные молнии. – Мне надоели ваши сомнительные штучки за моей спиной! Я устала от сплетен! Сколько можно?! Даша, помнится, я тебя предупреждала… Предупреждала? Так вот… Мое терпение лопнуло.

– О чем предупреждали, Ксения Аркадьевна? Какое терпение? – Горничная кокетливо подбоченилась. Если учесть, что в руках она держала стопку грязных тарелок, выглядела она весьма комично. Но Ксения, охваченная яростью, этого совершенно не замечала.

– Я тебе несколько раз повторила, что не потерплю в своем доме подобного поведения! Как ты одета?! Как ты себя ведешь?! Твое дело – маленькое. Обслуживать и помалкивать, поняла?!

– Чего уж тут не понять! – фыркнула Даша. – Вы господа, а мы прислуга.

– Да уж не принцесса! – отозвалась Ксения. Ее лицо пошло красными некрасивыми пятнами, губы тряслись. – Ты уволена! Завтра можешь получить расчет. А сегодня, будь так любезна, унеси грязную посуду и принеси десерт.

– Клубнички захотелось?

– Даша! – рявкнул Хомутов, разозленный поведением жены и горничной.