Доминик Сильвен - Дочь самурая

— Мне не надо, к тому же я уже ухожу.

— О, совсем наоборот! — воскликнул Жорж со все еще скрещенными руками.

— Обычно вы выходите из положения, не ударяясь в бегство, Карин, — сказала Лола.

— На что вы, собственно, намекаете?

— Вы мне очень понравились в роли хозяйки, возмущенной поведением Алис. Сразу представив ее нам как девушку, склонную к проституции, сами вы выглядели белее, чем эта бумажная скатерть. Хитро.

— И подумать только, ты же еще орала на меня! — добавил Жорж. — Ты утверждала, будто я работал с Алис у тебя за спиной.

Лола огляделась по сторонам. «Зять-Обжора» был переполнен, все громко разговаривали, заглушая бурю.

— В общем, с меня хватит, — бросила Карин. — Это ты виноват, Жорж. Ты живешь как во сне. Думаешь, мы бы справились, если бы Ролан не вкладывал регулярно свои деньги в фирму?

— Я верю, что терпение и труд все перетрут.

— У тебя есть энергия, талант, воображение, энтузиазм, но этого мало, мой бедный друг. У моего отца все это тоже было.

— Твой отец! Всегда твой отец! Если бы он не принимал рискованных решений…

— Знаешь что, оставь в покое моего отца! Он нам ничего не навязывал. Предпочел покончить с собой…

— Он предпочел бросить вас, твою мать, Ролана и тебя. Вместо того чтобы биться и пытаться найти выход. Я бы никогда не бросил свою семью.

Официант принес рагу. Ингрид с любопытством смотрела на дымящийся котелок, и Лола посоветовала ей есть осторожно, чтобы не обжечься. Затем она разлила вино. Карин Лебуте поддалась соблазну и сделала глоток, который ее, кажется, успокоил.

— Поклянись, что ты не имеешь никакого отношения к смерти Алис.

— Клянусь тебе, Жорж. Я вела бухгалтерскую отчетность так, чтобы вклады Ролана растворялись в общей массе. Но я никогда не совала нос в его дела. Да он и сам предпочитал, чтобы я не имела к ним отношения.

— Как долго это продолжалось?

— Три года.

— Со всеми девушками?

— Нет, Ролан никого не принуждал. Были Бенедикт, Лючия и Мирей.

— А Алис? — вставила Лола. — С каких пор она этим занималась?

— С тех пор как рассталась со своим дружком. У нее случился простой, и она приняла предложения Ролана.

— Вы знаете имена?

— Ни одного.

— И это бывало частенько?

— Не думаю. К тому же в последнее время она больше не работала для «Праздника, который всегда с тобой». Она сама договаривалась с заказчиками. Ролан мне сказал, что они поссорились.

— Из-за предложений?

— Не знаю. Поверьте.

И Карин Лебуте рассказала все, что знала. Ее брат незаметно вовлекал видных людей в сомнительные истории, устраивая для них тайные встречи с красивыми девушками. Получив информацию или видеозапись, обращал их в деньги. Требования были анонимными — Ролан старался внушить мысль о вмешательстве постороннего человека — и после первого платежа жертву оставляли в покое. Хозяйка «Праздника» клялась, что не знает ни одного имени. И никогда не слышала о вечеринке с жидким латексом.

— Я тоже, — сказал Лебуте. — Жаль, меня бы это заинтересовало.

— И ты еще находишь это забавным!

— А что нам остается делать, если не шутить? Я полагаю, наши добрые сестры поведут нас в исповедальню, а затем нам придется прикрыть лавочку. Или я ошибаюсь, комиссар Жост?

— Я уже не комиссар, и единственная исповедь, которая меня интересует, — это исповедь вашего шурина. Если вы скажете, где его найти, и не намерены предупреждать его прежде, чем я туда прибуду, то я предоставлю вам возможность стирать грязное белье в кругу семьи. Это вас устраивает?

Карин Лебуте хотела было возразить, но муж сдержал ее порыв.

— Я не знаю, где Ролан, но когда он последний раз мне звонил, был слышен шум, который ни с чем нельзя спутать.

— И что это было?

— Крики чаек.

Лола подумала, что чайки есть и в Париже, но чтобы шум на заднем плане был слышен по телефону, нужна целая команда птиц, а ведь парижская чайка обычно выступает соло. Она повернулась к Ингрид. Та улыбалась. Как ни стремились непогоды, подлости, драмы собраться у них над головой и раскричаться на злом ветру, Ингрид оставалась в душе озорной девчонкой. Лола видела, что она приплясывает от нетерпения при мысли о поездке к морю.

Ингрид давно уже вела машину, и обрывки музыки на разных частотах смешались в неприятную какофонию. Лола шарила в бардачке в поисках кассет.

— Бобби Вумак, Стиви Ванда, Дионна Уорвик. Кого ты предпочитаешь?

— Все сойдет, все funky. Я и не знала, что Хадиджа любит классиков.