Татьяна Полякова - И буду век ему верна?

– Привет, – говорит она. – Велено тебя доставить.

– А нельзя сказать, что меня нет дома? – подхалимски спрашиваю я.

– По-твоему, я на самоубийцу похожа? И вообще, чего это ты меня в квартиру не пускаешь?

– У меня мужик. Отобьешь еще.

– Как же, отобьешь у тебя. Мне на твоих пастбищах делать нечего. Гони мужика, и поехали.

– Помоги мне, не могу я ехать, честно, – канючу я, отжимая Агатку от двери: если Вадим ее увидит, мне придется сообщить, что мой папа прокурор, а мама занимает крутой пост в областной администрации. После этого он, скорее всего, сбежит. Я бы точно сбежала.

– Единственное, что я могу для тебя сделать, подождать минут двадцать в машине, – заявляет Агата, я распахиваю дверь, и мы сталкиваемся с Сережей, шофером Вадима.

– Феня, Вадим у тебя? – спрашивает он, таращась на Агатку, та впилась в него взглядом, причем на лице Сереги отчетливо читается «Таганка, я твой бессменный арестант», а на ее лице «Наша служба и опасна и трудна».

– Он в комнате. – Я показываю на свою дверь, Агата удаляется, а я возвращаюсь к себе, там Вадим разговаривает с шофером. По его лицу я вижу, что поездка отменяется.

– Фенечка, – говорит Вадим. – У меня дела, срочные. Давай так, Сережа тебя отвезет и компанию составит, чтобы ты не скучала, а я, как освобожусь, сразу домой. Хорошо?

Перспектива проводить время с Серегой мне не улыбается, с собакой и то занимательней. Я объясняю, что меня ждут в отчем доме. Вадим согласно кивает, по всему видно, что его мысли далеки от меня.

– Стасу сказал? – спрашивает он Серегу.

– Да, через пять минут будет.

– Хорошо.

Я замечаю, как изменилось его лицо, жестче стало, что ли, теперь трудно поверить, что в эту ночь он терпеливо сносил Лешкины выкрутасы.

Мы выходим из подъезда, торопливо прощаемся, из-за угла дома появляется темно-фиолетовый «БМВ» и лихо останавливается возле Вадима. На четыре секунды передо мной возникает лицо водителя. Пока я бегу к Агате, Вадим садится в подъ– ехавшую машину, Серега на «Мерседесе» срывается с места, а за ним, развернувшись, исчезает и «БМВ».

– Что это за публика? – спрашивает Агата, трогаясь. Я пожимаю плечами.

– Черт их знает. Люди.

– А где Валерка, вы вроде бы хотели пожениться?

– Накрылся.

– Что у вас там произошло?

– Да ничего. Поссорились, он меня выгнал, без вещей, без денег, пришлось вас беспокоить.

– Так ты когда приехала?

– Вчера.

– И уже успела подобрать этого типа?

– Это он меня подобрал. – Я начинаю злиться.

– Что он за человек?

– Откуда я знаю?

– А что ты вообще знаешь?

– Ну, знаю, что зовут его Вадим, а его шофера Серега, еще у меня есть номер его мобильного.

– Черт-те что. Ты хочешь сказать, что спишь с мужиком, не имея представления, кто он?

– Да не сплю я с ним. Только вчера собралась, а тут вдруг Лешка нагрянул, перед твоим приходом его Федор Михайлович увез.

– Слушай, Фимка, этот тип за рулем…

– Сережа?

– Да нет, тот, что подъехал. Ты его знаешь?

– Нет, конечно, откуда?

– Кого-то он мне напоминает, – задумчиво говорит Агата. – Не могу вспомнить. И ощущение мерзкое. Ты бы держалась от этой публики подальше.

Дверь квартиры открывает мама, миниатюрная женщина в домашнем платье и туфлях на низком каблуке. Выражение лица у нее такое, что любой дюжий мужик, столкнувшись с ней, торопливо свернет за угол, облегченно вздохнув.

– Здравствуй, Ефимия, – говорит мама и подставляет щеку для поцелуя. Я решаю, что для меня все не так плохо. – Папа в кабинете.

Мама с Агатой идут в кухню, а я к отцу.

– Можно?

Папа поднимается мне навстречу.

– Здравствуй, дочка. – Мы обнялись, и он меня поцеловал. Значит, в семье сегодня разыгрывается спектакль «Возвращение блудной дочери». – Что у тебя случилось на юге?

– С Валерой поссорилась и деньги потеряла. Извини.

– О чем ты? – Папа поднимает бровь. – Значит, замуж ты не выходишь?

– Пока нет.

– И то хорошо. А теперь объясни, что у тебя с работой.

Мне стало ясно, зачем меня так спешно вызывали. Папа с мамой лентяев на дух не выносят и не могут взять в толк, как подобное существо появилось в их семье. Каждый человек должен работать, приносить пользу обществу, любой труд почетен и все такое прочее…