Наталья Александрова - Шаг в бездну

После работы Сан Саныч поехал домой, а Надежда, неожиданно получив свободный вечер, решила пройтись по Суворовскому и буквально на углу ее окликнули. Оглянувшись, она едва узнала школьную не то чтобы приятельницу, а так, соученицу, Люсю Поливанову. Их школа, вот она, рядом, считалась англо-математической. В те давние времена еще не было никаких гимназий, а престижными считались языковые школы. И в этой школе, расположенной в таком месте, прямо у Смольного, училось много детей высокопоставленных чиновников. В старшие, математические классы детей набирали по способностям, а в английские, в основном, по блату. Надежда, как дочь обычных родителей, училась естественно в математическом классе. А Люся была дочерью зампредгорисполкома, который в те времена шел в гору, был довольно известен и делал большую карьеру. Люська рассказывала, что они собираются переезжать в особняк, а в этом доме на Тверской живут только до лета, пока она не закончит школу. Способностей у Люськи было немного, она ленилась, заканчивала школу на тройки, но тем не менее собиралась поступать в университет на шведское отделение филфака. Надежда вспомнила, как девчонки из английского класса сплетничали, что на шведское обычному человеку невозможно поступить, учись он хоть на шестерки, а Люську вот берут с тройками из-за папы. И Люся поступила бы в университет, если бы не случилось несчастье: ее отец попал в автокатастрофу и умер в больнице через три дня, как раз в мае месяце.

Тогда говорили всякое об этой катастрофе: что будто бы она не случайна, что все подстроено и так далее. Надежда по молодости лет в то время политикой не интересовалась, да и теперь не очень-то интересуется. А у Люси жизнь круто изменилась. В первое время после шока от внезапной смерти отца она заболела, и ни о каком поступлении в университет не могло быть и речи. А через год все связи были утеряны, немолодая вдова с некрасивой дочерью уже никому не были нужны, и Люся смогла поступить только не то в библиотечный, не то в текстильный, Надежда точно не помнила. Конечно, квартиру в престижном доме на углу Тверской им оставили, и от спецмагазинов не открепили, и даже нашли вдове работу в Смольном, где-то в секторе учета, конечно, простым сотрудником, потому что специальности у нее не было никакой, но тем не менее и Люся, и ее мать считали себя незаслуженно обойденными судьбой. Действительно, и удобная трехкомнатная квартира с высокими потолками и огромной кухней; и возможность посещать два раза в месяц специальные магазины, где покупать вещи и продукты хорошего качества и недорого; и возможность не толкаться целый час в душном общественном транспорте, а ходить на работу пешком, да не в какую-то задрипанную жилконтору, а в Смольный, все, что простой, обычный человек считал бы наивысшей удачей, – все это не приносило Люсиной матери никакой радости, потому что в мыслях своих она видела себя въезжающей на ЗИЛе в ворота собственного особняка и охранника, склоняющегося в почтительном поклоне. Поэтому и на работе в секторе учета, где ожидали увидеть безутешную вдову, благодарную за каждую оказываемую милость, а видели каждый день царственно вплывающую начальственную даму, глядящую свысока на всех и вся, долго не стали ее терпеть и уволили, придравшись к пустяку. Пришлось Люсиной матери устраиваться на работу как все, и она после долгих поисков и опять-таки по знакомству поступила в Надеждин институт секретаршей. Надежда встречала ее в коридоре, передавала привет Люсе и узнавала новости. В эти годы Люся ненадолго вышла замуж, но неудачно, потом вернулась к матери, и они так и жили вдвоем в той же квартире в доме на Тверской.

Теперь Люська жутко растолстела, одета была в пальто на синтепоне того серо-буро-розового цвета, который приобретают фламинго в зоопарке, когда у них в организме начинает не хватать розового пигмента, но глядела приветливо и, похоже, Надежде очень обрадовалась.

– Надя, давай зайдем в «Шоколадницу» тут рядом и поболтаем.

Надежда согласилась просто так, не хотелось обижать Люську. Они зашли, взяли кофе и пирожные, причем Надежда одно, а Люська – два. Надежда не стала задавать провокационные вопросы о работе и личной жизни, по Люськиному виду было ясно, что она не процветает, а спросила о маме.

– А что мама? Она вышла на пенсию давно, больше не работает, сидит целыми днями на лавочке во дворе и все про всех знает.

– Ну и какие новости в вашем дворе?

– Ой, Надя ты не представляешь, вот недавно в семнадцатой квартире случай произошел. Там двое сейчас живут, муж и жена, сын у них в отъезде, сам-то начальник там, – Люська мотнула головой в сторону Смольного, – а она не работает. Вот как-то днем звонок в квартиру, стоят грузчики. Ваш муж, говорят, такой-то, фамилию я уж тебе не буду называть, над ними и так весь дом смеется, ваш муж, говорят, велел гарнитур забрать из гостиной, через час новую мебель привезут. А мебель они недавно купили, но она, жена-то, чем-то там недовольна была и соседкам жаловалась. Так она, ни слова не говоря, даже мужу на работу не позвонила, всю мебель освободила и отдала. Так и увезли. Часа через три она мужу звонит на работу: «Где мебель?» – «Какая мебель?» Муж как услышал, так и сел на месте. Шуму было! Так все соседи и узнали.