Наталья Александрова - Шаг в бездну

– Простите, меня вся эта ситуация очень нервирует, я сама не знаю, что говорю.

Он повернулся, резко прижал ее к себе.

– Я хочу остаться с тобой.

– Я тоже.

Когда Надежда вернулась из ванной, он ждал, накрывшись простыней и беспокойно блестя глазами. Она присела на диван и почувствовала, что он очень напряжен и неуверен в себе. Она погладила его по плечу.

– Все будет хорошо, милый, я же все-таки не старая дева.

Он гладил ее по лицу и на ощупь почувствовал, что она улыбается.

– Ты что?

– Оказывается, мы с тобой не так уж много и подзабыли, кое-что еще помним.

– Если бы не ты… У меня, знаешь, после смерти жены постель только с болезнью связывалась. Как вспомню все эти судна, грелки – ох! Тогда и стирать научился.

– Ну неужели потом ни одна женщина на тебя глаз не положила? Ведь уже два года прошло.

– Ну да, там где раньше я работал, прямо проходу не давали одинокие тетки. Одна особенно, то в театр зовет, то в гости приглашает. Уже хотел сдаваться, хорошо тут она уволилась.

Он сказал это и обмер: не примет ли она сказанное на свой счет, не обидится ли? Нет, не обиделась, развеселилась даже.

– Так значит, ты поэтому, когда к нам пришел, был такой необыкновенно противный? «Надежда Николаевна, в восемь пятнадцать вы должны быть на рабочем месте», – передразнила она.

– Опаздывать нехорошо.

– А спать с сотрудницей хорошо? – рассмеялась Надежда.

– Хорошо, – неожиданно серьезно ответил он, – очень хорошо.

Он все-таки проснулся среди ночи. Она спала, уютно посапывая ему в плечо. Он пошевелился. Пушистая морда ткнулась ему в руку, требуя погладить и пустить на диван. Он прислушался к себе. Не было привычной тоски, а так, просто разные мысли текли неторопливо. Он заснул под тихое мурлыканье Бейсика.

В субботу утром, проснувшись и не открывая глаз, Надежда почувствовала, что на нее кто-то смотрит, и было как-то неудобно на диване, тесновато. Окончательно придя в себя, она так и не решилась открыть глаза.

«Что же делать, у меня физиономия, наверное, полный кошмар, тушь вчера не смыла, все небось размазалось. Сейчас он посмотрит, ужаснется и уйдет. А потом на работе будет шарахаться в сторону при встрече, и всем будет неудобно. И как это меня вчера угораздило? Все, надо глаза открывать, он же знает, что я не сплю».

Он улыбнулся ей ласково и погладил по щеке.

– Доброе утро, милый! – Надо же что-то сказать, а теперь быстро в ванную к зеркалу.

Физиономия действительно была так себе. Надежда умылась, разгребла волосы расческой, припудрила нос. Ну что делать, лучше уже не станет. Она заглянула в комнату. Он возился на диване с котом, и Бейсик позволял ему все, что позволял только Алене, и то, когда был маленьким котенком. Увидев Надежду, Сан Саныч привстал и поманил ее к себе.

– Я кофе сварю, – крикнула она уже из кухни.

– Мне вставать?

– Лежи, я принесу.

С дивана доносилось непонятно чье урчанье, они были явно довольны обществом друг друга. Он принял из ее рук кофе, посмотрел как-то странно, потом сказал, глядя в чашку:

– Знаешь, мне никто никогда кофе в постель не приносил.

«Сейчас выпьет кофе, извинится и уйдет, – думала Надежда. – Издалека начинает».

Она сама не знала, чего ей больше хочется: чтобы он ушел или чтобы остался еще ненадолго. Однако он почему-то не ушел даже после завтрака, и всю субботу они были заняты друг другом. Надежда выбросила из головы все мысли о расследовании, что-то готовила на кухне, смеясь и напевая, кормила его чуть ли не насильно четыре раза в день, и они даже в магазин ходили вместе, как пенсионеры. Однако на следующее утро натура взяла свое. Заметив, что она задумчиво рассматривает пейзаж за окном, он сказал:

– Вижу, ты что-то надумала, давай рассказывай.

– Знаешь, давай съездим посмотрим на тот дом, где Марину нашли.

– Ты думаешь, это что-то даст?

– Ну давай попробуем, погода сегодня неплохая.

– Я точного адреса не знаю, это где-то у Сенной, Апраксин переулок.

– Поедем, поищем на месте.

Они поехали на метро, потом долго блуждали переулками, наконец отыскали заброшенный дом за забором. Они обошли вокруг, забор был сплошной. Надежда приуныла.

– Ну и что теперь?

– Послушай, – он был очень взволнован, – послушай, это же наше общежитие, нашего института, где я учился, ну, Физмеха нашего. Я сто лет тут не был, думал, что давно его снесли. Там еще тогда крыша текла и все трубы проржавели, а на кухне крысы бегали величиной с собаку. Девчонки ночью даже в туалет боялись ходить.