Рафаэль Кардетти - Свинец в крови

— Завтра перезвонимся? — спросил я у Тененти, открывая дверцу машины.

— Без проблем. Я пока что постараюсь выйти на след твоего отца.

— Спасибо.

Я вылез из машины. Уже почти захлопнув дверцу, я спохватился и нагнулся к Тененти.

— Серджо, огромное спасибо тебе за помощь. Тебе это нелегко. Я бы с радостью тебя от этого избавил.

— Я знаю. Не волнуйся, все будет в порядке.

— В любом случае, спасибо. Спокойной ночи.

— До завтра. Отдохни, Алекс. Предстоит долгий день.

— И ты тоже.

Я закрыл дверцу. Мне было ясно, что ни один из нас не сможет быстро заснуть этой ночью.

В отеле меня ждало сообщение от Лолы — она просила связаться с ней, когда у меня будет время. Я тут же позвонил ей на мобильный.

— Как поживает моя любимая помощница? — спросил я, когда она взяла трубку. — Ты еще не пустила галерею ко дну?

— Когда ты не портишь дело, все идет отлично.

Громовое джазовое соло на гитаре заглушило ее голос. Затем на фанковый ритм наложился звук тенор-саксофона, который я узнал бы среди тысячи ему подобных.

Я сразу понял, где находится Лола. Только один человек в мире мог слушать Масео Паркера на таком уровне звука.

— Судя по тому, что я слышу, Дмитрий наконец уговорил тебя опробовать его диван. Я думал, что после того, как ты раздолбала его очки, вы разругались.

— Мне не хотелось сидеть дома одной, — проорала Лола, продираясь сквозь шум. — Я подмазала его бутылкой «Зубровки», и он меня впустил. Плоть мужская так слаба...

Саксофон Марко выдал мне в ухо новый залп децибел. Пронзительный свист не позволял расслышать, что говорит Лола. Я перенес трубку к другому уху, но это не помогло убрать микрофонный эффект.

Я тоже орал в трубку что было сил:

— Лола, я наполовину оглох. Можешь попросить Дмитрия немного уменьшить звук или просто выбросить систему в окно?

Ответа Лолы я не расслышал. Зато из соседнего номера начали стучать в стену, давая тем самым понять, что мои вопли не дают человеку уснуть. Сила ударов позволяла предположить, что, если я не перестану кричать, мой сосед просто проломит перегородку.

Масео Паркер в квартире Дмитрия заиграл потише, и в трубке снова зазвучал голос Лолы.

— Понять не могу, как это Дмитрию удается не ссориться с соседями! — воскликнула она.

— Когда его соседка по площадке пожаловалась в первый раз, он, в качестве извинения, преподнес ей коробку с чаем собственного изготовления. Смесь липы с коноплей способна усыпить стадо слонов в период гона. С тех пор старушенция кайфует перед телевизором после чашечки настоя, а Дмитрий может врубать свою музыку как угодно громко.

— Надеюсь, это шутка?

— Увы, нет. Старушка подсела. Каждую неделю требует у него новую коробку. Дмитрий давал мне попробовать свое зелье. Я два дня балдел.

Лола расхохоталась:

— Дмитрий подсадил соседку! Невероятный тип!

— И, заметь, она совершенно забыла про свой артрит и проблемы с кровообращением. Теперь это самая счастливая женщина на свете. Она даже замолвила словечко в соседнем доме престарелых. Дмитрий ящиками носит туда свою смесь. Так он зарабатывает себе на бензин. В этом он весь: обожает изображать благодетеля человечества, но когда речь заходит о бизнесе, тут он не шутит.

— Невероятный тип... — по-прежнему недоверчиво повторила Лола.

— А что вы делали кроме того, что слушали Марко?

— Немножко выпили, выкурили пару косячков. Дмитрий показал мне запись спектакля, который вы поставили в выпускном, там, где вы в трусах танцуете под Майкла Джексона.

— А ты этого раньше не видела?

— Видела, но не до конца. Ты никогда не показывал финал, когда вы заканчиваете номер с трусами в руках.

— После этого директор школы чуть было не отказался выдавать нам аттестаты. Еле-еле выпутались. А что дальше в программе?

— Не знаю. Когда допьем водку, через час-пол-тора, может быть, пойдем потанцевать. Мне надо немного расслабиться.

— А потом?

— А потом ничего, Алекс. Я вымоталась, так что пойду домой и лягу пораньше. Одна, — уточнила она, словно читая мои мысли.

— Ты уверена?

Вопрос сорвался у меня с языка. Мне сразу же стало стыдно. Я вовсе не собирался устраивать Лоле сцену ревности. В конце концов, мы просто переспали, и эта мимолетная слабость вызывала у меня болезненные угрызения совести.

Я никогда не скрывал от Лолы ни своего достаточно сдержанного отношения, ни того, что еще не готов к началу новых длительных отношений, тем более с ней. Она ничего не была мне должна. У нее было полное право жить так, как ей хотелось.