Д'Изола говорил спокойно, не подбирая слова, не задумываясь.
— Ну а раз уж мы составляем список моих жертв, можете внести в него и Франческу Поцци, подругу Луиджи Кантора. Это я придумал возложить на нее ответственность за покушение, в котором она погибла. Если вас это интересует, я сохранил несколько чудесных снимков того взрыва.
Д'Изола уже не наставлял револьвер на Сару. Теперь дуло было направлено в пол, примерно в метре от него. Саре вполне хватило бы времени выхватить собственный «магнум» тридцать восьмого калибра и всадить ему пулю в лоб прежде, чем он успел бы среагировать.
Она поднесла руку к кобуре на поясе. Но ее ждала неприятная неожиданность: там, где должно было находиться оружие, рука нащупала лишь пустоту. И тут Сара вспомнила, что статус туристки исключал возможность путешествия со служебным оружием. Она проклинала себя за то, что оставила револьвер дома, на тумбочке у кровати.
Теперь у нее оставался только один шанс: выиграть время и посмотреть, что предпримет Д'Изола.
— Но ведь не убивали же вы всех этих людей только ради удовольствия заснять их агонию? — спросила она банкира. — У такого упорства должна быть какая-то причина?
Д'Изола присел на корточки перед креслом и приставил дуло пистолета ко лбу Сары.
— А с каких это пор для убийства требуется повод? Большинство нам подобных влачат такое жалкое существование! Сокращение их числа — это же почти благотворительность. Как вам кажется, вы принадлежите к числу подобных паразитов, капитан Новак?
— Вы совсем спятили.
— Да нет же, послушайте... Ну, что касается моих последних жертв, то их убийство мне заказали. У меня не было выбора, иначе я сам оказался бы в удобном гробу. У меня был старый должок, который всплыл внезапно, когда драгоценной Наталии пришла в голову злосчастная идея позировать на фоне картины, которую мне полагалось уничтожить двадцать пять лет назад. Нет нужды объяснять вам, что человек, поручивший мне это в то время, очень рассердился, узнав, что я солгал ему. И мне пришлось пообещать ему, что я доведу работу до конца.
Сара чувствовала, как ледяная сталь пистолета скользит по ее виску. Банкир сдвинул дуло еще на несколько сантиметров и остановился на ее скуле.
— Мне еще не удалось добыть картину, — продолжал он, — но я надеюсь, что в самом ближайшем будущем мои усилия увенчаются успехом. И в этом мне поможете вы, капитан Новак. Не правда ли, это замечательно?
Я находился в Риме уже три дня, но до сих пор не имел никаких известий об отце. Накануне Тененти целый вечер звонил кому-то, однако выяснить, где его содержат, ему не удалось. Его другу-комиссару повезло не больше. История насчет военного госпиталя оказалась чистейшей воды выдумкой.
Казалось, отца поместили под какой-то свинцовый колпак. Никто не знал, где он находится и как себя чувствует. С той минуты, как самолет, зафрахтованный министерством внутренних дел приземлился на итальянской территории, никакой информации не просочилось. Оставалось только гадать, знает ли вообще кто-нибудь, куда его отправили.
Чтобы не киснуть в номере, я решил сосредоточиться на своей профессиональной деятельности. Я отправился в аэропорт, чтобы принять ящики с деталями бертеновского идола «Кэмпбелл».
Впервые в жизни Лола сделала все как следует. У грузового самолета меня ждал мебельный фургон и необходимый персонал, то есть пять великанов, самый маленький из которых был двухметрового роста и весил сто тридцать килограммов.
Куски идола были расфасованы по трем ящикам высотой с меня. После примерно часа усилий пятеро братишек Конана сумели-таки впихнуть их все в фургон, неоднократно помянув при этом мою мать, мать моей матери и всю женскую половину моей семьи, начиная с сотворения мира. Я приписал такую несдержанность речи надвигавшейся грозе и воздержался от комментариев, чтобы не нервировать их еще больше.
Незадолго до обеда мы прибыли по адресу, указанному в доставочной квитанции. Мои новые друзья поставили фургон перед домом клиента, выволокли ящики под изумленными взглядами охраны и забрались в свою машину прежде, чем я успел их остановить.
Объяснить охранникам, почему в вестибюле здания находится разобранный на части идол весом в полторы тонны, оказалось примерно так же легко, как совершить тройное сальто без страховки. Я уговаривал их минут пятнадцать, прежде чем они наконец согласились сообщить хозяину о моем приезде.
Читать дальше