Анна Иванова: Судьба с чужого плеча

— Ой, Ира, — всхлипываю я и от бессилия роняю голову на стол. — Что теперь будет? У меня даже работы нет.

— Дура ты, Динка. Говорила тебе — не увольняйся. Сидела бы в библиотеке, листала книжечки, горя бы сейчас не знала. Надо было с самого начала слушать меня, а не Паукова.

— Он так красиво нашу будущую жизнь расписывал, — отрываю щеку от пластика. — Умолял с работы уйти, чтобы семейный очаг поддерживать. Обещал накупить красивых вещей, одеть, как принцессу, сказочную жизнь устроить.

— Ты сказочная идиотка, Башмак! Рабыню он из тебя сделал, а не принцессу. Семейный очаг, как же… Дочку не с кем было оставить, маман ему плешь проела, вот тебе и весь очаг. Бесплатная домработница ему была нужна, а не жена.

— Ир, а может, я сама виновата? Поначалу он такой хороший был, все делал, как обещал: давал деньги на продукты, покупал одежду…

— Что толку от одежды, когда он тебя из дома не выпускал? Даже ко мне приходить запретил, не говоря уже… Кстати, за что он тебя побил?

— С соседом поговорила.

— С голубоглазым блондинчиком? — оживляется Ира. — Ну и что он от тебя хотел? Клеился?

— На что ему клеиться? — пожимаю я плечами. — Так, про цветы в палисаднике спрашивал, про синяки на шее…

— Про синяки?! Он случайно не мент?

— Нет, у него свой бизнес. Мотосервис, что-то вроде того.

— Ага, значит, про бизнес рассказать успел!

— Да навязался вчера на мою голову, остановил возле калитки, а тут, как назло, Олег с работы раньше вернулся.

— Что ж твой ненаглядный только сегодня опомнился?

— Не хотел показывать ревность, а придраться было не к чему. Я ему вчера ужин из пяти блюд приготовила, весь день возле плиты простояла, а сегодня утром, видите ли, пирог вместо овсянки не устроил. Сначала, как обычно, бил кулаками, потом схватил, эту, сервировочную лопатку. Первый раз набросился на меня с оружием. Я чуть с ума не сошла от страха, еле успела спрятаться в ванной. А он, пока колотил в дверь, проговорился, мол, это тебе за соседа-пидора.

— Сам он пидор, жену так дубасить… Не переживай, Башмакова. На каждого человека-паука найдется человек-башмак!

— Черт с ним. Сама, дура, терпела, старалась семью сохранить. Дотерпелась! Сегодня лопатка, а завтра что, нож?

Ира покачала головой. Кто, если не она, поймет, до чего тошно, когда остаешься совсем одна?

— Как мне дальше жить?

— Динка, ты трудолюбивая. Вон как на своего козла горбатилась. Найдешь работу.

— Кто меня возьмет? В справке об инвалидности черным по белому тебе: нетрудоспособна в обычных производственных условиях. Если бы не рука!

— Я слышала, инвалидам пенсии увеличили. Может, проживешь?

— У кого была большая, тем и увеличили. А у меня третья группа, знаешь, какие это копейки?

— Бред! Вон, у хозяйки ларька, в котором я работаю, палец на ноге гноится. Так ей вторую группу дали! А у тебя правая рука нерабочая, и третью…

— Я левша.

— У тебя нет ларька, — вздыхает Ира и на минуту замолкает. — Может, ты и права, к черту вещи, пусть подавится. Начнешь жизнь сначала, забудешь Олега, вместе с его домом, мамашей-командиром и дочкой-жирдяйкой, как страшный сон.

— Ир, я же совсем забыла! — подпрыгиваю на стуле. — Катя осталась дома одна!

— Подумаешь! Ничего с твоей Катькой не будет, разве от страха похудеет на пару килограммов.

— Ир, я же ее ударила, — снова опускаюсь головой на стол, прижимаюсь лбом к холодному пластику. — Когда Олег на меня налетел, я спряталась в ванной. Дождалась, пока он уйдет на работу, а потом вышла и стала Катю к бабушке собирать. Она, как обычно, закапризничала, свекровь по телефону на меня наорала, а я не выдержала, ударила Катю по щеке и убежала. Даже входную дверь не заперла.

— Постой! Ты свекрови звонила?

— Да, сказала, что приведу к ней внучку.

— Так чего ты переживаешь? Она вас не дождется и пойдет проверять.

— Когда это будет, а там Катя одна. Она упала, ревет небось… А вдруг она ударилась?

— Дин, подумала б ты лучше о себе. Ничего твоей Катьке не будет, она весит в два раза больше тебя. Скажи спасибо, что сдачи не дала, а то мало бы не показалось.

Я прислушиваюсь к голосу подруги, ее слова гипнотизируют уставший разум. Ира права, больше ничего плохого не случится, я могу расслабиться и отдохнуть.

— Кофе будешь? — она берет с полки над столом банку «Нескафе». — Я тебе на кофейной гуще погадаю.

— От растворимого?

— Твоя правда! — заглядывает в полку Ира. — Молотый еще на прошлой неделе закончился. Зато чайник обновим. Электрический купила.