Марина Серова - Млечный путь

Я выждала некоторое время, потом сказала:

– Значит, ничего, омрачающего ваши отношения, между вами не было?

Через несколько секунд Вероника сказала:

– Нет. А в последнее время все совсем было хорошо, – и выбежала из комнаты.

У нее вроде бы снова начался истерический приступ. Все это было понятно и вполне адекватно ситуации. «Ну что ж, – сказала сама себе я. – По-моему, тут делать больше нечего. Либо она действительно ничего не знает, либо очень хитрая особа и актриса. И в этом случае я сейчас все равно не добьюсь от нее правды, только рискую попасться на удочку лицемерия и запутаться. Но вопрос о деньгах вызвал у нее волнение, вызвал!»

Тут в комнату вернулась Вероника. Лицо ее было бледным, под глазами резко обозначились темные круги, на щеках выступили красноватые пятна.

– Извините меня, – проговорила она слабым голосом. – Я себя отвратительно чувствую. К тому же уже рассказала вам все…

– Да-да, – поднялась я. – Я уже ухожу.

Я нехотя поднялась. В прихожей долго надевала туфли. Мне хотелось еще задержаться. Я повернулась к Веронике и уже собралась было задать еще один вопрос, но, увидев страдальческую гримасу на лице девушки, сказала лишь:

– До свидания.

– До свидания, – тихо ответила Вероника и добавила: – Пожалуйста, постарайтесь его найти… Если вы его найдете, я вам заплачу, обязательно!

И поскорее захлопнула дверь, из-за которой сразу же раздались глухие всхлипывания. Я покачала головой и задумчиво нажала на кнопку лифта.

«С чего это Вероника заплатит? Откуда у нее-то самой деньги? – неожиданно подумала я. – От богатых родителей, о которых упоминал Перетурин? И зачем платить, если меня уже нанял Родион? Что-то многовато получается людей, желающих поделиться со мной деньгами за работу: Перетурин, Вероника, даже Ксения вроде бы обещалась разделить расходы с адвокатом…»

Вересаева не вызвала у меня ощущения человека, который сам решает свою судьбу. Даже с работы уволилась по чьей-то инициативе. По чьей, кстати, если не жениха? Родительской? Неужели придется еще и с ними знакомиться? Что ж, придется так придется, но пока нужно обдумать, кто и как будет следить за Вероникой, чтобы отбросить версию о причастности ее самой к афере Вячеслава, если таковая имела место.

Родион ожидал меня на том же месте и заметно нервничал. Я на его вопросы о встрече отделалась общим «она ничего не знает». Перетурина, кажется, удовлетворил этот ответ, и я погрузилась в дальнейшие размышления.

А они были невеселыми – площадка перед подъездом великолепно просматривалась. Более того, даже эта скамейка тоже – квартира Вересаевой находилась на восьмом этаже, и проблем с контрслежкой у нее не было. Впрочем, почему это я решила, что нужно следить? Да если они с Вячеславом связаны, то Вероника легко может с ним созвониться, хоть по стационарному, хоть по мобильному телефонам. Да и вообще она не может не понимать, что за ней могут следить. Нет, нужно придумывать что-то другое… Но что?

– Самое очевидное – это Ксения, – произнесла вслух я.

– Ксения убила Вячеслава? – У Перетурина глаза полезли на лоб.

– Нет, очевидно то, что необходимо познакомиться с Ксенией и задать теперь уже ей несколько вопросов, – объяснила я. – Похоже, она последняя, кто видел Вячеслава живым и здоровым. Она уже вернулась со своих сборов?

– Да, мы как раз с ней созванивались, пока вы были у Вероники. Я рассказал ей о вас, она ждет.

– Отлично, – кивнула я.

Итак, на повестке дня у меня был визит к Ксении, после которого следовало заняться кредиторами, теми самыми людьми, до которых не доехал Колесников. Определенный интерес представлял также заместитель директора клиники некто Павел Лукашенок – он был в курсе того, когда и куда Колесников едет. И ни разу еще я с ним не виделась и не разговаривала, но намеревалась уделить ему внимание уже после Ксении Колесниковой.

– К тому же не мешало бы выяснить, так ли безупречен сам Россошанский… – продолжая размышлять вслух, произнесла я. – Для чего он позвонил Веронике Вересаевой?

Конечно, это выглядит по меньшей мере нелогично. И какой смысл воровать деньги у себя самого, ведь долг все равно придется возвращать! Да и не такая это сумма для Россошанского, чтобы из-за нее идти на что-то серьезное. Нет, эта версия не заслуживала особого внимания.

Если только… Если только мотивом были не деньги, а что-то другое, а на ограбление решили просто списать. Но мысль о пресловутом звонке Россошанского Веронике не давала мне покоя, и я, достав из кармана визитку, которую дал Россошанский, собралась набрать его номер, но тут зазвонил телефон Перетурина.