Наталья Александрова - Завещание алхимика

– Знаете, я переборола свой ужас и заставила себя внимательно всматриваться во все. Не упустила ни одной подробности, ни одной детали, и вот что я поняла.

Лидия посмотрела на него в упор ясными, глубокими зеленоватыми глазами.

– Только не удивляйтесь, но это были картины! – выпалила она. – Понимаете, монстры на них оживали, люди бежали, кричали от ужаса, но это были картины!

– То есть вы хотите сказать…

– Вот именно! – перебила она возбужденно. – Я видела во сне картины, много картин. Судя по всему, нарисовал их один и тот же человек, один и тот же художник, там чувствовалась одна и та же рука, одна и та же живописная манера…

– Да уж, – ввернул Старыгин, – тематика уж больно… интересная, необычная, скажем так, – вряд ли в такой манере работали многие живописцы…

– Можно предположить, что я видела когда-то эти картины, до того, как попала в аварию. Вы поймите, – заторопилась Лидия, заметив искорки вполне понятного недоверия в глазах Старыгина, – эти картины во сне… они такие точные, такие подробные, что это не может быть плодом моего воображения!

«Да отчего же? – подумал Старыгин. – Впрочем, я, конечно, не психиатр…»

– Вы считаете меня сумасшедшей, – с горечью сказала Лидия, – да я ведь и не скрываю, что после аварии не в лучшей форме. Память так ко мне и не вернулась. Если бы вы знали, как это ужасно – помнить о себе так мало! Конечно, муж рассказывал мне, но это же не то – как будто в книжке про себя прочитала. Или фильм посмотрела. Я просто не могла больше этого выносить! Ждать, когда мозг отдохнет и решит, что пора ему включаться в работу! – сказала она не своим, скрипучим голосом. – Слабое утешение!

Тут Старыгин не мог с ней не согласиться.

– Я сказала мужу, что еду в Швейцарию, там открылся новый модный курорт под Лозанной, – Лидия блеснула глазами, – а сама прилетела в Петербург.

Старыгин невольно подумал, что будь у него такая проблемная жена, он бы не стал ей доверять, а самолично препроводил до самого курорта. Или если очень занят, то уж компаньонку какую-нибудь подыскал, сиделку. По телефону бы контролировал. Впрочем, кто их знает, какие у этой пары отношения.

– Я хочу найти этого художника! – страстно воскликнула Лидия.

Глаза ее отливали теперь лиловым, и их взгляд проникал Старыгину прямо в душу.

– Я думаю, что мы были знакомы с ним раньше, раз я так хорошо помню его картины! И когда я встречусь с ним, это поможет мне все вспомнить!

– И как вы собираетесь это сделать? – спросил Старыгин, заражаясь ее верой.

– Боюсь, что это будет очень трудно. – Лидия сникла. – Понимаете, я ведь никого не знаю в этих кругах. Вот, пришла на выставку Алексея Топоркова… и встретила там вас…

Тут Дмитрий Алексеевич вспомнил, при каких обстоятельствах они встретились. Они стояли у Лешиной картины, где дети убегали от чего-то, что нагоняло на них ужас. И эта женщина вдруг сказала, что на картине не хватает башни. А потом слово за слово описала ту самую картину неизвестного итальянского мастера, над реставрацией которой он сейчас работает!

– Вы так и не сказали мне… – начал Старыгин, но внезапно Лидия перебила его.

– Дмитрий, вы должны мне помочь! – В голосе ее звучали слезы. Она схватила его за руку и сжала ее крепко-крепко. Пальцы у нее были тонкие и очень сильные.

– Вы всех знаете, вам не составит труда навести справки об этом художнике.

– Ну… я попробую… – От такого напора Старыгин несколько растерялся. – Правда, сведений очень мало. Можно сказать, их вообще нет. И… вы обещали, что…

– Замечательно! – Лидия улыбнулась ему мимолетно, как будто знала, что улыбка ее совсем не красит – глаза становятся меньше, и морщинки заметнее. – А теперь идемте отсюда! Идемте прочь! И обещаю вам, когда мы найдем того человека, я приглашу вас в ресторан не чета этой забегаловке!

Увидев на тарелке свой засохший бутерброд, который выглядел непристойно, Старыгин не мог с ней не согласиться, однако оставил отчего-то официанту щедрые чаевые.

Спал в эту ночь Дмитрий Алексеевич ужасно. Ночь была теплой и душной, распахнутые окна совершенно не приносили прохлады. Донимали назойливые комары и громкая музыка из дома напротив, там вечеринка продолжалась часов до четырех, слышны были пьяные крики, тосты и оглушительный женский визг. Кто-то мучил гитару, она стонала, как недовольная кошка, так что хотелось позвонить в общество защиты животных. Наконец кто-то из жильцов вызвал милицию, и вечеринка закончилась.