Андре Нортон - ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...

Они подошли к кирпичной стене, но в этот момент распахнулась дверь с проволочной сеткой и из неё тороп­ливо вышла полная женщина.

— Это вы, мисс Винг? О Боже... Прошу простить меня, но мне просто необходимо отбежать. Филиппина вам всё расскажет. Ладно, Филиппина? Боже, не знаю, что стало бы с городом, если бы Филиппина не навела порядок. А Марджи, моя племянница, тоже поможет, если захотите.Она не больно-то дисциплинирована, как все молодые люди в наши дни, но помочь может. Боже...

Фредерика была уверена, что поток слов продолжался бы бесконечно, если бы говорившая оставалась на месте. Но женщина, непрерывно говоря, торопливо шла по тропке. Дойдя до ворот, она остановилась и взглянула на свою новую работницу рассеянным близоруким взгля­дом,

— Да, вы такая, на какую я и надеялась, — неожидан­но объявила она. — И в письмах мы обо всём договорились. Заходите. Я оставила записки, там говорится, где и что.

— Всё в порядке, Люси, — мягко сказала Филиппина.- Но как вы собираетесь попасть на станцию?

— Пешком. Вернее, бегом. Я послала Криса с багажом. Он, вероятно, уговорит Сая подождать меня, — хозяйка магазина помахала большой рукой и заторопилась на станцию.

— Милая женщина, — подытожила Филиппина и со смехом добавила: — Но немного рассеянная, как вы могли заметить. Лично я не понимаю, чем она может быть полезна своей племяннице в Калифорнии.

— Да, она не кажется деловой.

Так и есть. Но книжный магазин — её страсть, и увидите, она неплохо с ним справляется. За дверью оказался длинный коридор, который заканчивался другой дверью, открытой, и за ней виднелась зелень деревьев. Со своего места Фредерика могла уви­деть весь первый этаж дома, вернее, большую его часть — торговые помещения направо и налево, а дальше, в глубине, ещё две комнаты, тоже полные книг.

— Я только проведу вас здесь и наверху — и оставлю в покое, — закончила Филиппина.

Фредерика увидела, что левая комната, в глубине, — кабинет и платная библиотека, а за ней привлекательная современная кухня. Кухню как будто позже добавили к прямоугольнику дома.

— Мисс Хартвел проводит тут почти всё своё время. Я думаю, вы тоже будете, — заметила проводница Фреде­рики, когда они осматривали кухню.

Фредерика ненадолго задержалась в противоположном конце коридора и через узкое крыльцо осмотрела путани­цу деревьев и кустов, похожих на джунгли; только у крыльца раскинулась небольшая лужайка.

— Заросло, верно? — сказала Филиппина. — Крис подрезает, когда у него есть время. По ту сторону, — она неопределённо махнула рукой в сторону кухни, — боль­ше расчищено, там цветы и даже гамак. Но увидите всё сами.

Фредерика вслед за своей проводницей прошла к кру­той лестнице, уходившей на второй этаж примерно с середины коридора между передней и задней дверьми.

Филиппина торопливо закончила объяснения.

— Ваша комната — жёлтая гостевая в конце коридора, комната мисс Хартвел впереди, а по другую сторону коридора запасной склад магазина, ванная и кладовка для прочих вещей. Над кухней второго этажа нет, так что это всё. А я должна торопиться. Джип должен уже быть готов, а ланч... — она неожиданно остановилась. — Как глупо с моей стороны. А как же ваш ланч?

— Я... мне сейчас ничего не хочется. Я бы приняла ванну, а потом поискала бы чего-нибудь на кухне.

— О, там обязательно что-нибудь найдётся. А если и нет, до магазина несколько шагов — вы помните — по Еловой улице и направо. Если всё в порядке, мне пора убегать. Очень жаль, но мы скоро увидимся, я надеюсь.

По лестнице скатилась дробь мелких шажков, затем хлопнула дверь. Фредерика со вздохом опустилась в оби­тое ситцем кресло.

Неожиданно дверь внизу снова открылась, и голос Филиппины, который в пустом доме показался резким и чуждым, произнёс:

— В субботу после обеда магазин не открывается. Так что у вас весь уикэнд, чтобы перевести дыхание.

— Спасибо, — крикнула Фредерика.

Дверь снова хлопнула, на этот раз окончательно.

Час спустя, чувствуя себя гораздо лучше, Фредерика прикончила салат и холодный кофе, которые ждали её на кухне. Она хотела осмотреть магазин и библиотеку, но вид гамака за окном оказался слишком сильным искуше­нием. Чтобы успокоить совесть, она взяла в кабинете листок бумаги и карандаш и, вытянувшись в древесной тени, написала «Неотложные дела»... Потом расслабилась и принялась задумчиво жевать карандаш.

Так много случилось с того утра две недели назад, когда она прочла в «Сатрдэй ревью» объявление, которое теперь помнила наизусть.