Анна Данилова - Алый шар луны

– Хочешь в Москву? – спросила я ее, когда Тихий (вообще-то его зовут Сергеем) вышел из комнаты, чтобы подремать немного после обеда. Это был субботний день – святое время для отдыха и домашних дел.

– Как это – в Москву? Ты что? У нас тут дом, – Милка обвела рукой пространство. – Представляешь, сколько сюда вложено сил, души? Мы же каждый сантиметр дома обдумывали вместе – какой тон стен, какой паркет, а мебель?! Сколько каталогов перерыли, сколько магазинов объездили!

– Разве дело только в доме? Любой другой мужчина, которого бы ты выбрала в Москве, построил бы тебе дом не хуже этого… В чем дело, почему именно Тихий?

– Я люблю его. А он – меня. Вот тебе и вся правда. Просто у него много работы, выше головы… А я тоскую по нему. Не знаю, чем себя занять. На работу идти смысла нет, все равно же скоро в декрет. Вот я и маюсь…

– А ты фильмы хорошие смотри, книжки читай… Подружки у тебя есть?

– Нет. И не хочу! Они все будут смотреть на Сережу. А я – ревновать. Я уже знаю! Мы же бываем вместе на каких-то корпоративных вечеринках…

– Мила, но ты же никогда не была ревнивой!

Я не узнавала свою сестру.

– Не была… Я вообще была другой, а сейчас я понимаю всех своих подружек-дур, которые ревновали своих парней… понимаешь, я боюсь его потерять. А теперь еще, когда у меня будет ребенок и когда у нас с Сережей все так замечательно, я тем паче боюсь, что он перестанет обращать на меня внимание.

– Мила!

– Нет-нет, ты не подумай, у меня нет ни одной веской причины для ревности или для переживаний. Я все это сама себе придумываю, понимаешь? А иногда мне бывает так хорошо, что даже голова кружится, и я спрашиваю себя: «Мила, что это?»

Я успокоилась. С сестрой было все в порядке. Мы провели целый день в разговорах, иногда к нам присоединялся Сережа. Он на самом деле оказался очень милым, заботливым, он даже плед мне принес, когда мы с Милой устроились на большом широком диване, набитом гусиным пухом, перед камином. Мы смотрели, как в камине пылают огромные поленья, и огонь завораживал нас, мы даже забывали, о чем говорили…

– А ты как? Не пожалела, что разошлась с Володей? – спросила Мила.

Я ждала этого вопроса. И была готова к нему.

– Нет, не жалею. Тем более что я вижу его очень часто.

– Почему ты развелась с ним? Что для тебя твоя свобода? Зачем она? Кому ты теперь нужна? Или, быть может, у тебя появился другой мужчина?

– Никого у меня не появилось. А свобода мне нужна для того, чтобы быть свободной…

Здесь можно было бы расхохотаться, но мне почему-то не было смешно.

– Понимаешь, жизнь так интересна, и я не хотела ограничивать свою свободу какими-либо обязательствами перед другим человеком. Ты же знаешь, какая у него работа… И он тоже свободен, может идти и ехать куда угодно, если того требует дело. А моя работа тоже требует каких-то передвижений, встреч с людьми…

– Полина, что такое ты говоришь? Ты же всего лишь писатель! И все, что хочешь узнать, можешь почерпнуть в Интернете! Поправь меня, если я ошибаюсь. А вот Володя – он следователь, у него реальные и очень трудные дела, причем связанные с тяжкими преступлениями. Я отлично помню, как он распутывал двойное убийство в Липовке. Как он ночи не спал, постоянно что-то чертил, кому-то звонил, ездил, а сколько сигарет выкурил!

– Значит… – голос мой предательски дрожал. – Значит, ты считаешь, что у меня совершенно несерьезная работа, так?

– Можешь на меня обижаться, – не уступила своих позиций Мила, – но, повторяю, твои романы, как правило, основаны на выдуманных сюжетах.

– Неправда! – воскликнула я.

– Почему неправда? Ты же сама мне рассказывала, откуда ты берешь свои идеи.

– И откуда?

– Из головы, вот откуда.

– Нет, я многое беру из реальных дел, преступлений…

– Но твои романы не помогают людям искать настоящих преступников. Поля, пожалуйста, не обижайся на меня. Постарайся меня понять! Твое дело – развлекать людей, понимаешь? И это тоже нужно людям. Не зря же мы все покупаем книги, читаем их… Но, повторюсь, ты не следователь прокуратуры, который…

– Ладно, хватит, Мила! Я все поняла.

– Ну, вот ты и обиделась. А я ведь только хотела тебе сказать, что нельзя сравнивать твою свободу – писательскую и свободу следователя прокуратуры, ясно? Я ведь знаю, почему вы расстались. Он сильно ревновал тебя ко всем тем, с кем ты встречалась, собирая материал… тебе, как человеку творческому, всегда хотелось окунуться в некую особую атмосферу… Но согласись, что, если ты пишешь роман про маньяка, тебе вовсе не обязательно селиться в его квартире, чтобы пытаться понять его. Или, если ты пишешь роман про проститутку, тебе не следует устраиваться на работу в публичный дом.